– А ты зачем?
– Я ему служу, – коротко ответил Черный. Он очень гордился тем, что он служит.
– Я тоже буду служить.
– Ты? – Черный посмотрел на Безродного, как на кошку.
– Ты, наверное, служишь лучше. – согласился Безродный. – Тебя же учили. И у тебя порода. А я…я буду его любить.
– Я его уже люблю.
– Ты? – Безродный посмотрел мягко и печально. – Да, ты любишь. Но ты любишь по-другому. У тебя всегда был хозяин. Тебе не пришлось его искать. А мне очень нужен был хозяин…
Безродный положил голову на лапы и закрыл глаза. Он вспоминал свою жизнь. И эта жизнь была заполнена борьбой за еду и тепло, поисками хозяина и смутной щенячьей памятью о том далеком времени, когда он был маленьким и у него был хозяин…
Черный не понимал этого. Собаки умеют понимать мысли друг друга, но не понимают воспоминаний. Их нельзя передать хвостом, шерстью и клыками.
– Ладно, живи, – буркнул он. – Но если ты подойдешь к моей миске – пеняй на себя. Разорву!
Безродный посмотрел на клыки Черного и поверил – разорвет. Но он и не собирался брать чужое. Он же не вор. А сегодняшний батон… Просто он очень хотел есть.
Эту ночь Безродный провел на крыльце. Там больше всего пахло хозяином.
Так они жили несколько недель. Черный не рычал на Безродного, но по утрам не здоровался. Его куцый хвостик ни разу не дернулся, приветствуя соседа. Он его просто не замечал.
А потом Черный потерялся. Он сам не понимал, как это произошло.
Они с хозяином ездили на собачью выставку на электричке и на обратном пути, за одну остановку до города, когда Черный спал, хозяин вышел в тамбур. Черный проснулся, не увидел хозяина, и, заволновавшись, выскочил на перрон. И тут двери захлопнулись и электричка уехала.
Что пережил Черный человечьими словами описать нельзя. Только собака знает, что значит остаться без хозяина. Черный помнил только два чувства – страх и тоска. Сначала был лишь страх. Нет, Черный не боялся ничего конкретного. Он был очень силен. Но он боялся быть один. Он искал хозяина целый день, но его следов не было.
И когда он ночью, устав, уселся на землю и посмотрел на Луну, пришла тоска. Это была та темная тоска, глухая и безысходная, от которой плачут не только собаки, но и люди.
Да, собаки плачут. Просто люди этого не видят и не понимают, ведь они думают, что только они могут плакать.
Черный завыл. Он выл долго, словно прощаясь с жизнью. И когда его тоска достигла высшей точки, он понял, где его хозяин. Он и сам не знал, как он это понял. Понял – и все. Собаки это умеют. И он кинулся бежать. Черной тенью он летел по ночному полю, сдирая подушки лап о щебень железнодорожного полотна. Он бежал и боялся. Боялся ошибиться. Теперь он начал понимать, о чем тогда молчал Безродный.
