На восьмой день он не рискнул выйти: большая толпа восьминогих макак с увлечением занималась тем, что забрасывала окна бунгало камнями и ореховой скорлупой. По-видимому, они были сильно раздражены. Некоторые демонстративно испражнялись на веранде.
Месяц спустя Трифилий сидел у окна, уныло глядя на заснеженный пляж и ледяную шугу, гонимую волнами на берег. Почти все это время он провел в осаде. Иногда выпадали погожие деньки, тогда крохотное оранжевое солнце, поднатужившись, выедало в снежном покрове проталины; на макак, однако, это не производило особого впечатления. В такие дни они просто выжидали, и, осознав, что божество лишь подразнило их призраком тепла, принимались досаждать ему с новой силой. Запас орехов в холодильнике таял.
Трифилий решил держаться. Не будет же холод вечным! Дело кончится тем же, что и в прошлый раз, когда душила жара: вернутся райские деньки, макаки восхвалят божество и восстановят снабжение. Сколько времени длился жаркий период – не больше месяца, так? Значит, и холодный примерно таков же… Это как зима и лето… Стоп! А что, если в афе… в афелии планеты ползут по орбитам медленнее, причем гораздо медленнее, чем в перигелии?
Трифилий метнул книгой в стенку, когда вычитал, что так оно и есть.
В тот день, когда замерзло море, он съел последний орех. Надрывно жужжа, климатизатор едва-едва поддерживал в бунгало нулевую температуру. На пляже вьюжило. Под тяжестью снега гнулись пальмы. Осталось ли на них хоть сколько-нибудь орехов, из бунгало было не разглядеть.
Дудки! Трифилий вынул из кармана зазябший кулак и хватил им по столу. Больше никакого лазанья по стволам, никаких милостей от природы. Он покинет эту планету, и сейчас же. Билет оплачен в оба конца. Нельзя продать эту звездную систему правительству или корпорации – и не надо. Он найдет олуха, согласного заплатить деньги, чтобы стать богом для местных макак…
Перед спринтерской пробежкой Трифилий вспомнил о платьях тети Октавии. Может, надеть два-три под куртку? А на куртку – шубу?.. Нет, не надо: гиперкабина рядом. Если как следует рвануть…
Он распахнул дверь, получил в лицо заряд снежной крупы, задохнулся и закашлялся. Отступил на шаг. Затем удивительно справедливо обругал себя ленивым слизняком, собрался с силами, напружинился и рванул.
Откуда ему было знать, что тонкая паутинка, задетая им в самом начале великолепного спринтерского рывка, обрушит на него сверху ловчую сеть?
Подземная камера кое-как освещалась охапкой гнилушек. Было не очень холодно – как видно, отнорок коридора, где содержали Трифилия, находился далеко от входа в пещерный лабиринт. Если двигаться, вообще не почувствуешь холода.
