Он уже довольно уверенно ориентировался по местному звездному небу. Созвездие, навязчиво похожее на большой стол, обходя небосклон по дуге, под утро маячило на западе. Виссарион решил править немного правее.
Пробный гребок заставил закружиться в вальсе горошину-луну и все до единой звезды – плот вращался. Виссарион компенсировал вращение мощным гребком с противоположной стороны, добился обратного вращения и едва не выпал в озеро. Стол закачался, через низкий борт плеснула волна. Виссарион выругался.
…Когда рассвело, он обнаружил, что удалился от берега на какие-нибудь две сотни шагов, и причиной тому был скорее слабый попутный ветерок, нежели гребля. Виссарион осатанел. Круглое судно очень любило вращаться в вальсе и терпеть не могло двигаться прямо.
– Поучимся, – проскрипел Виссарион, оставив ругань как занятие непродуктивное.
Часа через два-три, когда, позолотив ледники, из-за хребта высунулось солнце, он уже мог заставить стол продвигаться вперед, правда, в черепашьем темпе. И все же это было уже кое-что.
Медленно тянулся день. Ветер совсем стих и не собирался помогать инопланетным дипкурьерам. Мертвая зыбь колыхала воду. А вечером поднялся встречный ветер и развел волну. На закате Виссарионово плавсредство было выброшено на берег почти в том же месте, откуда вышло в плавание.
Мокрый и неистовый, Виссарион оснастил судно иначе: прикрутил дубовые ножки на законные места, примотал к двум соседним тонкие шесты и с помощью веревки натянул меж них маленький лоскутный парус из обрывков своих одежд и распоротого зубами рюкзака. Остался нагишом, но обрел движитель. Он поймает ветер, стекающий с гор, и заставит его служить себе!
Когда солнце вновь выглянуло из-за хребта, плот уплыл уже далеко, и Виссарион, напрягая зрение, видел далеко-далеко впереди не то полоску противоположного берега, не то прижавшуюся к воде дымку. Наверное, все-таки берег, потому что раньше зыбкой полоски не было видно. Трепетал лоскутный парус. Свежий ветер сносил плот немного к югу, но в целом плавание шло успешно.
Сидя в залитом водой «трюме», как в тазу, голый Виссарион подруливал веслом, держа по ветру. Он немного отдохнул, поел и испытывал скорее нравственные, чем физические страдания. Ну почему он не выучился плавать?! Он бы плыл за столом, подталкивая его, и плот двигался бы вдвое быстрее. Плевать, что вода холодна. Вперед, только вперед! Скорее! Скорее!
В проливе меж двух больших островов его атаковали.
