Всего этого четырнадцатилетний парнишка без малейшего знания жизни, но с ветром в голове, конечно, понять не мог, поэтому Том даже не пытался объяснить. В Гвэнтли он старался не отпускать Адриана далеко от себя и не сводил с него глаз. Ему в этом даже помогали. Байка про непокорного щенка, противящегося посвящению Гвидре, оказалась очень удачной, и на каждом постоялом дворе или хуторе, где они останавливались, хозяева следили за мальчишкой чуть ли не зорче, чем сам Том. Адриан тоже заметил это и попытался сбежать всего один раз, в результате чего едва не был затравлен собаками, которых спустил не в меру ретивый хуторянин прежде, чем Том успел его остановить. К счастью, мальчишка отделался подранными штанами. Том заставил его заштопать их, причём не пускал спать, пока работа не была окончена, потом дал профилактический подзатыльник и простил. Это приключение произвело на Адриана впечатление, и потом он вёл себя тихо до самого Уивиелла.
Они шли в горы, хотя Адриан почти до самого конца об этом не знал. В горах Уивиелл у Тома была хижина с клочком плодородной земли, обустроенной под незамысловатый огород. Он купил её десять лет назад на деньги, оставшиеся у него от продажи всего, что на нём было — благо в те времена он, безмозглый щенок вроде Адриана Эвентри, щеголял в тряпье, стоившем целое состояние. Деревья здесь не росли, скотины он не держал — вернее, держал раньше, но, собираясь в дорогу, всю распродал: ему нужны были деньги, к тому же за животными всё равно некому было смотреть во время его отсутствия. Хижина находилась высоко, и, что важнее, была надёжно спрятана от людских глаз. К ней почти невозможно было пройти, не зная дороги наверняка; сам Том, когда она досталась ему, целую неделю ходил вверх-вниз ущельями и едва заметными тропками, разматывая за собой красную шерстяную нить, чтобы выучить дорогу. Юго-западный склон Уивиелла, отделявший Гвэнтли от северо-восточных равнин, был неприступен, пустынен и безразличен для людей из долины. Даже сами Гвэнтли мало интересовались горным участком своих владений — с тех пор, как сто лет назад в Уивиелле окончательно иссякло золото. Именно тогда здесь стали появляться странные люди, бродившие по ущельям с куда меньшим азартом, чем положено припозднившимся золотоискателям, но упрямо и воровато. Некоторые из них были беглыми каторжниками — даром что прииск иссяк, Уивиеллская каторга осталась и процветала, ибо не было в Бертане лучшего способа неторопливо, но надёжно угробить преступника. Однако другие путники — и их было большинство — про каторгу знали только из обвинительных приговоров, которые выкрикивали глашатаи на городских площадях. И таких людей Том остерегался больше, чем беглых разбойников. Впрочем, ни те ни другие увидеть его не могли — они шлялись внизу, а дом Тома стоял намного выше по склону.
