– Тихо, – предупредил его Джим. – Никакого шума.
Между тем дикари почти не обращали внимания на четверых солдат и собирались на том месте, где в траве лежала убитая женщина. Постояв, они сложили из копий подобие носилок, положили на них тело и пошли на юг.
– Почему они нас не тронули? – спросил Гольдберг.
– Они знают, что мы их друзья, – не слишком уверенно пояснил Джим.
– Да, – согласился Тони, растирая отбитое плечо. – Только лучше нам отсюда поскорее убраться.
И они стали «убираться», уходя по проложенной тропе. Травы на ней уже поднимались – джунгли в Междуречье восстанавливались быстро.
– Стой! – скомандовал Джим через десять минут марша. – Можно попить воды.
На это раз стажеры приникли к фляжкам без разговоров.
Напившись, Джим связался по рации с капитаном Саскелом.
– Слушаю вас, как успехи?
– Все хорошо, сэр, был огневой контакт…
– У вас все целы?
– Целы. Тони уделал двоих монстров, теперь у него правая рука не работает.
– Почему не вызывали артподдержку? Вы что, первый раз в лесу?
– Невозможно, сэр, они двигаются как… как мотоциклисты.
– Мотоциклисты? Почему мотоциклисты?
– Ну, в смысле – очень быстро. Мы бы не успели навести, да и марципанов здесь, как выяснилось, много было. Вот их мы бы минами и посекли.
– Ладно, возвращайтесь без промедления, я вас, вообще-то, посылал стажеров развеять.
– А они ничего – развеялись… – Джим покосился на кислые, покрытие линялыми синяками физиономии, и его начал разбирать нервный смех.
Отключив рацию, Джим присел, чтобы совладать с приступом, но ничего не получалось, он продолжал хрипеть и дергаться, а следом за ним смехом заразились стажеры и Тони. Со стороны все выглядело очень странно, солдаты давились, зажимая рты, понимая, что шуметь никак нельзя. У всех текли слезы, а Тони начал икать, вызывая у остальных еще больший смех.
Наконец все кончилось – последствия стресса были преодолены.
– Ох, даже челюсти заболели, – пожаловался Блохин.
– Стой! – Тони оглянулся и поднял «торсо».
– Кто-то идет, – заметил Блохин.
– Опусти винтовку, это марципаны.
И действительно, пятеро воинов во главе с седым старейшиной шли по свежей тропе. По мере приближения их можно было хорошо рассмотреть – дикари были одеты в сплетенные из вьющихся трав набедренные повязки и множество бус, собранных из разноцветных высушенных плодов и мелких речных раковин. Стянутые в пучок длинные волосы воинов были окрашены красноватой растительной краской, а седые лохмы вождя – желтой.
