– Но они знают, что большая часть здесь погибает?
– А зачем? Эти люди избрали путь борьбы за справедливость и светлое будущее для своих детей…
Майору показалось, что в этом месте Йожуч позволил себе снисходительную улыбку. Или ему это показалось? При слабом освещения сказать наверняка было трудно.
– Они знали, что могут сложить голову в бою, а здесь на фабрике – тот же бой. Бой за новые возможности армии генерала Тильзера. Вы не согласны?
– Полностью согласен, – поспешил заверить Вагнер.
– Это будущее нашей победы, – произнес Йожуч и подошел к прозрачной стене, чтобы лучше видеть монстра.
Взгляд майора упал на просыпанный кварц, подошва Йожуча оставила на нем едва заметный отпечаток. Вагнер был опытным следопытом, ему не составило труда прикинуть вес этого бледного мерзавца – двадцать с небольшим килограммов.
Почувствовав на себе внимание, Йожуч обернулся.
– Ну что, пойдем к выходу, майор?
– Да, сэр. Думаю, на первый раз достаточно, – ответил Вагнер и понял, что еще его удивило при общении с этим странным человеком: артикуляция Йожуча не совпадала с произносимыми им словами.
Отлежавшись пару дней в санчасти, стажеры Блохин и Гольдберг вернулись в казарму разведвзвода. С лицами в желто-синих разводах они выглядели как близнецы. Понятно, что за мысли посещали их на больничных койках, – они подсчитывали свои шансы на выживание за пять лет контракта.
– Растормошите их, – приказал Саскел Джиму и Тони. – Видите, они к маме захотели.
– Все мы хотели к маме, пока не полюбили базу, – совершенно серьезно заметил Тони.
– Вот иди и научи их любить базу, а то Гольдберг сегодня в арсенальной плакал. Блохин еще не плачет, но, судя по его настроению, это лишь дело времени. Прогуляйтесь по южной дороге, посмотрите, не беспокоит ли кто наших друзей марципанов, неизвестно, чего ждать от этих «суперинструкторов». Ты вот что, Тайлер, возьми в арсенальной старый «галиот», или нет – лучше «торсо», она хоть и тяжелая, но почти как авиационная пушка. Автомат оставь, а ее возьми.
Делать было нечего, Джим с Тони снова взялись за стажеров.
– Эй, разведчики, ну-ка поднялись с кроватей! – строго произнес Джим.
Стажеры вскочили и вытянулись по стойке «смирно», но, посмотрев на лицо Джима, такое же «разукрашенное», как и их собственные, заулыбались.
– Что такое веселое вы увидели? – не понял Джим.
– Они тебя за папу приняли, – подал голос Шульц, отдыхавший после смены. – Вы трое – одно лицо.
Это замечание еще больше развеселило молодых бойцов.
