Вот в таком состоянии – с горящим от щипков носом и замерзшими от холодного пола ступнями – я и узрел в окно Апокалипсис. Правда, прежде чем он предстал перед глазами во всей своей дикой красе, пришлось опять пойти на варварские методы. Затонированное на ночь золотистой дымкой окно спальни после отказа системы жизнеобеспечения так и продолжало оставаться непрозрачным. Команда, какая обычно отдавалась на этот счет Бэримору, не сработала. Я, конечно, подозревал, что она не сработает, но все равно попробовал – а вдруг?
Никакого «вдруг».
Выбивание окна не входило в мои планы, все случилось непроизвольно. Кто бы мог подумать, что на самом деле оконный кварц настолько непрочный – раньше-то я по нему никогда кулаками не стучал. И ведь не со злости ударил, а лишь слегка – авось да поможет. В отличие от инфоресивера, помогло. Не так, как ожидалось, но помогло – окно в Жестокий Новый Мир распахнулось, брызнув водопадом осколков под лучами полуденного солнца.
Вот таким – солнечным и теплым – встретил я обещанный тысячелетия назад Апокалипсис. По голубому небу плыли редкие белые облачка, дул ласковый ветерок, вокруг пели птицы. Природа радовалась погожему дню и не ведала, что населяющие мир высокоразвитые двуногие создания уже окрестили его Жестоким.
До того как я выбил окно, во мне еще теплилась надежда, что череда престранных неприятностей обрушилась только на мой дом – этакое редчайшее стечение роковых обстоятельств. Но едва передо мной открылась панорама окрестностей, надежда эта канула в небытие.
Я жил в престижном мегарайоне Западной Сибири, полностью отведенном под частные владения. Сказать, где именно жил, затрудняюсь: со времен всеобщего упразднения государственных границ и изобретения инстант-коннектора, инскона, послужившего основой основ Единой Транспортной Сети, такими вещами мало кто интересуется. Но по характеру местности – невысокие нагорья, чередующиеся с равнинами, – догадывался, что дом мой находился где-то на окраине нашего гигаполиса.
Ближайший отрезок межконтинентального хайвэя инскона пролегал южнее соседнего гигаполиса Алтай – по пятидесятой параллели – и разделял Казахстан на два гигаполиса: Северный и Южный. Идущие к хайвэю магистрали Западной Сибири сливались воедино с алтайскими и уральскими далеко отсюда. Так что помимо скромных «трубопроводов» местной Транс-сети никаких колоссальных, диаметром до полукилометра, линий межконтинентального хайвэя поблизости не наблюдалось и вида не загораживало. Далеко не каждый землянин мог похвастаться пейзажем почти девственной природы у себя за окнами.
