– Здесь очень жарко, – сказала Маргарет.
– Да, жарко, – ответил Вацлав, – жарко и тяжело дышать. Здесь хорошо только кошкам.
– Кошкам?
– Да, вот та самая, над которой поиздевался ваш любимый.
Он поднял из глубины кресла черную кошку – толстую и мягкую, как подушка. Кошка открыла глаза, в глазах отразился свет лампы.
– Брысь!
Кошка зашипела и вырвалась из рук, шлепнулась на ковер, скользнула в темноту.
– Зачем вы ее прогнали? – спросил Вацлав.
– Я не хочу вспоминать о том. Я ведь знаю, что он очень жестокий человек. Но я не хочу этого знать. Не хочу!
Она снова начала плакать.
Как легко женщины плачут, – подумал Вацлав, одновременно вспоминая о чем-то, что уже было когда-то, о чем-то подобном, – как легко женщины плачут, будто дети. И тех, и других хочется защитить. Но и те, и другие обычно обманывают нас – они плачут не потому, что им плохо, а потому, что чего-то хотят.
– Чего вы хотите? – спросил он.
– Отдайте мне это лекраство.
– Теперь не отдам.
– Совсем?
– Совсем. У меня есть лучший план. Мы спасем и его, и вас. Если повезет, то вы еще долго будете вместе. Вы ведь этого хотите?
– Ну да, – в ее голосе звучала нерешительность, – но я не понимаю.
– Мы сделаем так, – продолжал Вацлав, – завтра, примерно в десять утра вы с Тимом заходите сюда, в кабинет. Я заведу разговор; разговор будет долгим. Вы предложите заварить кофе и выйдете в приемную. Там есть все, что нужно. Вы заварите кофе, четыре чашки. Чашки в шкафу, это кофейный сервиз на шесть персон. Одна из чашек надтреснута, в ней будет несколько капель лекарства.
– Зачем четыре чашки?
– С нами будет Нора.
– И чашку с лекарством я должна отдать ему?
– Да. Там будет безвредная доза. Когда лекарство подействует, я прикажу Тиму заботиться о вас, любить и охранять вас. Потом я уничтожу весь остаток лекарства.
– Но ведь оно скоро перестанет действовать?
– Примерно через четыре часа его действие ослабеет наполовину. За четыре часа можно успеть многое. Я могу сделать гипнотическое внушение, которое останется в его подсознании навсегда. Он никогда больше не сможет причинить вам боль.
– Это возможно?
– Я это делаю вот уже восемь лет. Это совсем не трудно сделать, если человек не сопротивляется.
– А если что-нибудь не получится?
– Тогда он убьет всех нас. Вас это устраивает?
– Да, – она помолчала, – устраивает.
