Вскоре ученые научились старить подопытное животное очень точно – на любое количество дней, месяцев или лет. Но ничто не могло сделать животное моложе. Так был изобретен темпоральный шок – шок, который старил, который отбирал годы жизни. Впрочем, темпоральный шок нашел применение в медицине – он быстро заживлял раны и шрамы.
Закон о темпоральном шоке был принят в большинстве стран. Тюрьмы всегда и везде были переполнены, а содержание в тюрьмах не только унижало человека, но и воспитывало в нем преступные наклонности. Когда человек, отсидевший большой срок, выходил на волю, он обычно становился гораздо опаснее для общества и людей. В тюрьме он заводил преступные связи, вырабатывал преступные привычки, учился жить преступной жизнью. Кроме того, длительное содержание в тюрьме влетало в копеечку. После принятия закона о темпоральном шоке, каждому, получившему больше года, предлагали выбор: тюрьма или темпоральный шок. Восемь лет тюрьмы заменялись шестнадцатью годами темпорального шока. Вместо того, чтобы отсиживать восемь лет, человек мог просто сразу состариться на шестнадцать, отсидеть три «дисциплинарных» месяца и выйти на свободу. Причем выбор всегда был добровольным.
– Сейчас вам сорок один, – продолжал Реник, – после исполнения приговора станет семьдесят три. Или шестьдесят пять, если вы решите все же восемь отсидеть в тюрьме.
– Я не хочу в тюрьму. Я бы могла…
– Если вы мне предложите взятку в сорок миллионов долларов, я все равно ничего не смогу сделать.
– У меня больше никогда не будет мужчины?
– Разве что кто-то соблазнится дряхлой старушкой с сорока миллионами.
Обязательно соблазнится.
– Это не то. Я хочу мужчину сейчас. По-настоящему и в последний раз.
– Вам так нравятся мужчины?
– Я их ненавижу, – сказала Барбара, – я их так ненавижу, что эта ненависть внутри меня как будто расплавленный металл. Мужчины создали это мир для себя, они управляют в нем, а нам всего лишь позволяют здесь жить. Мы всегда были мужскими рабынями, рабынями этого подлого, жестокого и самодовольного зверя – мужчины. Но когда-нибудь все изменится.
– Вот как? – ухмыльнулся Реник. – Изменится?
– Конечно. Я организовала общество свободных женщин – общество ревностных борцов за женское дело. Сейчас членский билет РБЗЖД имеют двести три человека, причем трое из них – мужчины. Но наши мужчины не похожи на вас. Это общество растет. Новые женщины звонят нам каждый день. Но мы не берем кого попало. Мы хотим, чтобы каждая доказала свою верность делом.
