На пляже расположились десяток голых людей и десяток одетых в плавки.
Некоторые лежали в обнимку или целовались. За последние двадцать лет отношшение к сексу сильно изменилось. Давно исчезли венерические болезни, а идеальные генопротекторы на сто процентов защищали от беременности. Секс перестал быть опасным, им стали заниматься все подряд и где попало. Сексуальные запреты были объявлены мазохизмом. Сейчас сексом занимались даже дети и это никого не волновало: что плохого в том, чтобы получить бесплатное, и при этом полезное для здоровья удовольствие? Даже маленькие дети и старики, не способные на большее, играли в монетку – эротитескую игру, которая бы шокировала бы добропорядочных жителей двадцатого века. Насыпаешь в трусики пригоршню мелких монет, которые нужно подсчитать наощупь – и так далее.
– Они не такие уж и дебилы, – сказал отец. – Серега и Лорик меня еще ни разу не подводили.
– Они пьют, этого достаточно.
– Я могу их держать в руках.
– Конечно можешь. Конфетку дай?
Он протянул Кате конфеты и лег на спину, надвинув кепку на глаза. Он видел ее, сосредоточенно жующую, и проходящих парней, глядящих на ее мини-купальник.
Еще год или два и она станет взрослой. Но это не значит, что прибавится проблем.
Он правильно ее воспитал. Она такая, что сможет справится с любой проблемой и горе тому человеку, кто станет у нее на пути. Наверное, это семейное, наверное, это в генах.
– Пап, смотри, какая красивая обертка. Зеленое с золотым, вот такой оттенок.
Впрочем, она пока еще совсем ребенок. Ребенок до такой степени, что может восхититься конфетной оберткой.
– Ты уже четырнадцать лет ешь эти конфеты, – сказал он.
– Ну и что? А заметила только сейчас. Это как с человеком: неважно, сколько ты его знаешь, хоть сто лет. А потом один раз посмотришь внимательно и видишь очень хорошего человека и жалеешь, что столько лет его не видела.
Нет, совсем уже не ребенок, – подумал он и снова сел. Солнце светило слишком жарко. На пол пути к островкам из воды возвышался тренажер для прыжков и несколько сельских детей пытались разучить на нем сальто вперед. При каждом неправильном прыжке тренажер жалобно свистел, объявлял прыгнувшему о его главных ошибках и выдавал наилучший возможный совет. Все это, вместе с детскими комментариями, было прекрасно слышно с берега и создавало постоянный шумовой фон.
– Это будет опасная поездка, да? – спросила она.
– Что-то в этом роде.
– Кого-нибудь убьют?
– Не преувеличивай. Причем здесь это?
