– Чепуха. К твоему сведению, зрение улучшается в темноте в двести тысяч раз. Если бы твой зрачок расширился в двести тысяч раз, он бы до луны достал. На самом деле это все химия. Там в глазе есть какой-то белок, который выцветает на свету. А когда света нет, он восстанавливается. Конечно, зрачок тоже расширяется, никуда не денешься. Ты умеешь делать уколы в темноте?
– Я вообще не умею.
– Я забыла, ты же у нас ювелир. Ну ничего, я сделаю уколы нам обоим. У меня точно получится. Я тренировалась с закрытыми глазами.
– В темноте не нужно, у меня есть фонарик. Он с синим светом, чтобы никто его не увидел через окно, издалека.
– Ты такой предусмотрительный?
– Ну надо же мне будет прочитать название на ампуле. Как ты собиралась искать нужное лекарство?
Он открыл нужный ящичек ключом и достал несколько коробочек.
– Теперь ты. Я в этом не разбираюсь.
Она не глядя распечатала два шприца, надела иглы, набрала по кубику воды и взяла ампулу.
– Ты уверен, что это оно? А если ты перепутал название и мы вколем себе какие-нибудь гуинпленчики? Это будет смешно, смешнее некуда.
– Не перепутал.
– И как быстро мы влюбимся?
– Как только ты обратишь внимание на меня, а я на тебя.
– Послушай, – сказала Катя, – а что, если ты не обратишь на меня внимание?
Если ты возьмешь и убежишь? Или кто-нибудь войдет, женского пола, раньше, чем ты на меня посмотришь, что тогда?
– Тогда несчастье на всю жизнь. Но я закрыл замок изнутри. Никто не войдет.
– А если ты начнешь специально думать о ком-то, но не обо мне?
– Я не начну.
– Почему?
– Потому что мне больше нравится думать о тебе.
– Спасибо. Давай руку. Сейчас сжимай и разжимай кулак, чтобы проявились вены. Может быть, они надуются, потому что при этом синем фонарике (держи его вот так) я никаких вен не вижу.
– Ты обращаешься со шприцами лучше профессиональной наркоманки, – сказал Ник.
– Годы тренировок. Слушай, ведь это можно сделать только один раз. Мы сделаем укол и будем любить друг друга всю жизнь. И это непоправимо. Конечно, это большое счастье. И я знаю, что ты хороший. Но ты меня плохо знаешь. Я же всегда притворялась. И все девчонки притворяются. Я совсем нехорошая. Может быть, я не смогу сделать тебя счастливым?
– Сможешь, – уверено кивнул Ник.
– Глупо, – ответила Катя; контур ее волос слегка светился, из-за ночного лака, который она использовала. – Почему все вы такие глупые? Вы совершенно слепые, когда вам кто-то нравится. По вам можно ходить, как по ковру, если только уметь. Вас можно презирать, над вами можно издеваться, вас можно мучить и обижать. Вас можно дурить и водить за нос как угодно. Наверно, выделяется какой-то гормон глупости. Я не хочу тебя обманывать, поэтому предупреждаю сразу и серьезно: я плохая и ты от меня натерпишься. И, даже если я тебя буду любить всю жизнь, все равно свою работу я буду любить больше. Ты будешь только на втором месте. Ты согласен сделать укольчик на таких условиях?
