На следующий день, когда Полина ушла за едой, Ульшин решил обследовать галерею дальше. Широкая галерея со многими боковыми камерами, большими и малыми, очень пыльными обычно, неуловимо поворачивала каждые сто шагов и через время Ульшин не видел ничего, кроме грубых каменных стен впереди и таких же сзади. Здесь и там встречались пни – это была та самая длинная галерея пней, которая казалось ему загадочной когда-то, в другой жизни, которая часто снилась ему раньше. Сейчас о той жизни он почти забыл.
Он слышал звуки, настолько неотчетливые, что сомневался в том, что действительно слышит их. Бывает, что в полной тишине принимаешь собственное дыхание или шелестение бумажки в кармане за громкие знаки близкого чужака. Тишина вообще многое меняет. Например, сейчас ему казалось, что Полина просто грубое и сластолюбивое животное и предаст его при первой возможности, или просто от скуки. Когда он увидит Полину ему будет стыдно этих своих мыслей. Но тишина слишком многое меняет.
Он услышал отчетливый стук. Кто-то ударил в стену с той стороны. За стеной кто-то был. Ульшин пошел быстрее. Потом побежал.
Остановившись, он заметил, что тишина исчезла. Галерея превратилась в обыкновенный коридор, очень знакомый. За ближайшим поворотом слышались два голоса, ласкающих друг друга. Ульшин дошел до поворота и увидел полногубую старушку с молодым любовником: старушка обвивалась и смотрела змеиным взглядом, любовник дополнял картину.
– Фу! – сказала старушка и ушла. Любовник последовал с покорностью, как старая кобылка.
Старушка положила руку любовнику на шею и стала ласкать. Любовник не отвечал.
– Я тебе не нравлюсь? – спросила она тем тоном, которым спрашивают "не отдадите ли кошелек?", а нож, для верности, приставлен к горлу.
– Нравишься, – сказал любовник уныло.
– Всегда тебя нужно об этом спрашивать. А я о тебе все время думаю. Приготовила тебе сюрприз, смотри.
– Что это?
– Документ. Теперь ты прописан в моей камере. Твоя ведь была такая маленькая. Теперь доволен?
– Это большая неожиданность, – сказал любовник. – Давай где-нибудь сядем.
Они вошли в ближайшую камеру с ямой и сели на каменный парапет. Любовник обнял старушку за талию и положил вторую руку ей на грудь. Старушка замурлыкала. Он убрал руку и толкнул старушку назад. Она перевернулась, задирая платья, и повалилась в яму. Падая, она успела схватиться за рубашку любовника. Она кричала о том, что отдаст все, о том, что все простит, о том, что позволит приводить молодых, о том, что не хочет умирать, о том, что у нее спрятан мешок с деньгами, о том, что документ о прописке фальшивый (последнее и предпоследнее – явная ложь) и о другом на ту же тему. Но дело было сделано. Ее пальцы разжались и она успела произнести напоследок довольно длинное словосочетание, которое любовник вполне заслужил.
