Когда она открыла глаза, на ней вместо платья был халат и лежала она навзничь, в той же камере, порожек у самой головы. Немилосердная лампочка выедала глаза как будто кислотой.
Ну, нет, – подумала Оксана, – бейте меня хоть убейте, но если я взъемся, то плохо будет! Она плюнула в лампочку и с нечеловеческой точностью и силой плевок попал. Лампочка зашипела, наполнилась белым туманом, сказала: «фук!» и погасла.
Коре вошел в дом, задернул штору и включил настольную лампу. Подумав, выключил. Не то настроение, чтобы включать лампу. Дом был пуст – Оксана пропала, но он заметил это не сразу. Заметил и удивился и обиделся на нее за это.
Ему хотелось посидеть в темноте, чтобы ясно ощутить, как сгущаются молчаливые сумерки (чувство, сравнимое с тихим экстазом, наверное, примерно то же ощущает земля пустыни, которая впитывает воду – но любой звук разрушает это чувство). Ему хотелось вспомнить тех двух людей, которые погибли сегодня, почти на его глазах, и хотелось, чтобы воспоминание проявилось не полностью – чтобы невозвратимого стало еще больше. Хотелось, чтобы было плохо, чем хуже, тем лучше. Хотелось, чтобы кто-нибудь сейчас плакал, потому что сам он плакать не хотел и не умел. И до безумия хотелось почувствовать вкус шоколада – вкус настоящего шоколада.
Коре всегда ощущал сразу несколько чувств; чувства переплетались, как цветные проволочные жилки в кабеле и каждое сохраняло собственную индивидуальность, неожиданным образом изменяя остальные чувства, в то же время.
Так обычно и бывает в молодости, потом это пройдет. Те, которые доживают до сорока, чувств не имеют вообще. И никакая цветная муть не мешает им видеть верно.
Пора домой. В этом мире я мог бы сыграть еще не одну партию, но это бессмысленно. Вполне бессмысленно. Не стоило и начинать. Не стоило ехать в город и испытывать судьбу. Без партнера и без малейшего понимания цели я здесь как отдыхающий у моря. С моими преимуществами я могу никого и ничего не опасаться.
В этом мире я могу забавляться, как только хочу. Например, могу отомстить убийцам меня, прошлого. Или стать местным диктатором. Или вначале стать диктатором, а потом начать медленную войну и поработить несколько континентов.
Или еще что-нибудь равно бестолковое. Пожалуй, уже время прервать отдых и вернуться к работе. Возможно, меня пошлют еще раз и и тогда проникновение окажется успешным.
Он положил прибор на скатерть и с минуту тихо сидел, прощаясь. Потом повернул ключик.
