– Знаю, – сказал Язон, – открытым способом.
– Это надо видеть! – все сильнее заводился Морган. – Только песочек сдуют, метелочками сметут – и все! Дальше можно грести простой лопатой урановую руду. Но они не лопатами гребут, у них сотни роботов шуруют огромными ковшами – мегатонны в год. Господи, ну почему такое бесценное сокровище досталось каким-то чокнутым религиозным фанатикам?! Почему?!
– Что же ты у них не отнимешь? – мягко подколол Язон.
– Ты не поверишь, – откликнулся Морган серьезно, – но пока еще кишка тонка. Да, да, Кассилию пощипать намного проще. Но я и до этих доберусь, конечно. Ты только представь себе: моя фирма, моя земля, мои рабочие, мои роботы, а восемьдесят процентов – отдай Дархану. Потому что таков закон. Потому что «на Жаркой Планете, осененной десницею Единого Бога Гхахаба, ни горсти песка не может принадлежать неправильным». Так в их священной книге сказано. И ничего не поделаешь. Они нас грабят средь бела дня, а нам все равно выгодно с ними работать. Пока.
– Погоди, – растерялся Язон, – как ты назвал этого бога? Они же не произносят его имени.
– Они не произносят, а я произношу. Гхахаб по-ихнему означает «золото». Это действительно одно из древних имен бога. Мне, например, очень нравится. Оно соответствует реальному положению дел. Золотишку-то и я готов поклоняться.
– Уф! – выдохнул Язон. – Теперь я совсем ничего не понимаю. Ты вообще кто? «Свободно плывущий» или обыкновенный мелкий бизнесмен с Дархана?
– Молчать, жалкий «мухарриб»! На Дархане работает мой управляющий, он даже не флибустьер. Нас много, мы идем к большим деньгам и большой власти разными способами, но я – лично я – всегда в свободном плавании. Моя свобода – мой главный козырь…
Опять пошло самолюбование и самовосхваление, которое немного раздражало. Впрочем, словечко «мухарриб» в этом контексте порадовало. Если человек чувство юмора сохраняет, значит еще не все потеряно. Да и вообще, в целом Язон не переставал удивляться разносторонним способностям Моргана. Он-то ожидал увидеть грубого, скудоумного убийцу с низким лбом, маленькими глазками и волосатыми ручищами, по локоть в неотмываемой крови. А перед ним сидел едва ли не рафинированный интеллектуал, рассуждающий об этимологии иностранных слов, об экономике и религии.
И все равно он – убийца. Об этом не следовало забывать.
Морган плеснул себе еще и выпил. Язон тоже долил капельку в свой бокал, чтобы соответствовать, но пить уже не стал. Приближался весьма ответственный момент, когда должны были определиться их дальнейшие отношения.
