– Почем я знаю.
– Он должен был ждать меня здесь, – сказал Валерий, – если придет, то передашь ему, что он мне не понравился. Он знает, что это значит.
Валерий отодвинул рукой самую широкую тень и прошел.
– Эй, – от кого передать?
– От меня, – ответил Валерий и тени отстали.
Снова везет, снова удача. Штыря Валерий придумал, взлянув на металлический шест на полянке – шест был предназначен для политических карнавалов и потому его красили каждую весну.
Штырь – просто первое слово, которое пришло в голову. Почему бы и не Штырь?
Он уходил вдоль аллеи, а пятеро дебилов стояли в нерешительности. Сегодня они столкнулись с чем-то, что не позволяло им действовать как всегда. Здесь нужно было подумать, а думать они не умели.
– Кто такой Штырь? – спросил один из дебилов.
– Значит, есть такой, раз сказал.
По аллее приближался еще кто-то. Дебилы выстроились в боевом порядке.
– Привет, – произнес главный дежурную фразу, – вот мы и встретились.
Он попробовал было вынуть нож, но не успел. Удар в голову вырвал его из реальности на ближайшие двадцать минут.
– Привет, – сказала тень, – брысь с дороги.
Дебилы покорно расступились.
Тень сделала несколько шагов, потом обернулась:
– Почему вы его отпустили?
– Он сказал, что знает Штыря.
– Кого???
– Штыря.
– Он не мог знать Штыря.
– Он сказал.
Тень помолчала, думая.
– Это меняет дело.
– Эй, поинтересовался один из дебилов, – а кто такой Штырь?
– Это страшный человек. Лучше не бери в голову.
На двери нужного подьезда кто-то написал желтой краской слово, начинавшееся с «п». «П» подтекло и напоминало нотный знак – две восьмых. Здесь же стояли пятеро допризывников и хлопали шестого по ушам. Шестой, отвернутый к стене, отгадывал. Все шестеро были нездорово костлявы, с большими лбами и маленькими подбородками. На ступеньках сидел очень черный грузин с маленькими усиками. Грузин попросил закурить и Валерий не дал, хотя нащупал в кармане зажигалку.
Понаезжают всякие и просят закурить.
– Эй, – сказал грузин, – она уже ушла, давно ушла.
– Из какой квартиры?
– Из двадцать шестой.
– Из двадцать шестой не ушла бы, – ответил Валерий.
– Ты што мне не веришь? – возмутился грузин, делая ударение на слове ШТО. Бывают такие вспыльчивые, горячая кровь.
Дверь двадцать шестой была приоткрыта, торчал язычок коврика. Валерий нажал звонок (на всякий случай, звонок не сработал) и вошел. Люда была в домашнем халатике и с распущенными волосами. Ее глаза блестели, текуче отражая два зеркала в прихожей – справа и слева. Валерий взглянул в зеркала и увидел бесконечность, самая интересная часть которой была заслоняема его собственным лицом.
