Пастух остановился, чтобы перевести дух. Эгин и Есмар переглянулись.
– Ну, и чего ж ты не пошел подобру-поздорову? Или не позвал кого, чтобы труп прибрать? – вставил Есмар.
– А оно мне надо было? А то вдруг бы еще на меня подумали, что это я, мол, его… Ну я пошел себе восвояси. А потом вдруг попутали меня нечистые, вспомнил, как мне кум говорил, что у этих, ну, у вас, таких как тайный советник, рука, если ее сварить в извести, а потом в полнолуние закопать на кладбище, а потом вырыть, становится золотой. Ну вот я и подумал. Зачем ему рука, она ж ему не пригодится, а мне бы не помешала. Ну вот я и взял.
– А сердце? Про сердце тебе кум ничего такого не говорил? – пряча улыбку, поинтересовался Эгин.
– Нет, сердце уже до меня кто-то того… Это не я… – пастух опустил глаза и стал теребить подол своей льняной куртки. – Я таким не занимаюсь, такими всеми делами. Ну, вы понимаете, о чем я.
– Мы понимаем, о чем ты, – подтвердил Эгин. – А кто такими делами у вас занимается?
– У нас, в Кедровой – точно никто. А у Багида Вакка, на Сером Холме – там почитай кто угодно, они такие там, гады… Ну это я точно не знаю кто.
– Ну так что – сварил ты руку или как? – с циничной улыбочкой спросил Есмар.
– Сварил, милостивый гиазир, каюсь. Не знал, ей же ей, что творю, Шилол меня наставил. Во всем винюсь.
– Закопал?
– Закопал, милостивый гиазир.
– И что, было в ней золото?
– Было бы золото, я б тут гнильем не кормился бы, – удрученно бросил пастух, указывая своим грязным, без ногтя, пальцем в останки завтрака напополам с глиняными черепками.
Высокомерный кобель Лога побрезговал пастушьей трапезой, хотя, как мог заметить Эгин за время, проведенное на «плавучем сортире», был большим охотником ловить и жрать корабельных крыс.
x 16 x
Эгин уже не сомневался в том, что плешивый смерд Круста Гутулана не убийца и убийцей быть не может. Будучи обычным эрм-саванном, он, возможно, уцепился бы за эту жертву и склонил бы мужика к признанию в убийстве. А потом расправился с ним по всей строгости закона, спихнул дело с плеч долой и пребывал бы в полной уверенности, что наказал опасного, хотя и глупого преступника. Но, побыв год назад три веселых недели в чине рах-саванна, а после получив головокружительное повышение в аррумы и пройдя Второе Посвящение, он стал смотреть на многие вещи иначе. Говоря проще – сильно поумнел.
Эгин верил даже пастушьим бредням насчет золотой руки, которую можно получить из офицерского мяса путем вываривания в извести. Офицеры Свода, являвшиеся на Медовый Берег в мундирах тайных советников, были для крестьян и пастухов Ваи посланцами из другого мира. Пугающего, величественного и сурового. Мира непонятных законов, страшных тайн и сверхчеловеческих возможностей.
