Человек, жаждущий трех медных авров, продолжал следовать за ним.
– Три медных авра, и я, возможно, пожалею тебя, мальчик.
Элиен обернулся к вымогателю. Тот был выше его на голову и старше на десяток лет. И все-таки это не давало ему никакого права называть Элиена “мальчиком”.
– Послушай, брат, мне недосуг пререкаться с тобой, – старательно выговаривая каждое слово, сообщил ему Элиен. – Иди себе подобру-поздорову.
Элиен двигался к выходу со скоростью улитки, пробирающейся сквозь стог сена Базарная площадь стала изрядно раздражать его своей разноголосой суетностью.
– Э нет, не годится отказывать Эрпореду! – Стердогаст стал поперек дороги и положил руку на плечо Элиена – Ты вздумал мне перечить, не даешь мне денег и вдобавок не очень любезен. За это тебя следует очистить от выступающих частей.
Элиен с отвращением вдохнул глоток воздуха, смешанный со зловонием, исходящим от Эрпореда. Чеснок, гнилые зубы и дубленая кожа…
Элиен стряхнул руку стердогаста со своего плеча. Драться на базарной площади – занятие для низкородных. Он усвоил это с детства и не хотел отступать от своих принципов.
Поэтому, несмотря на то, что назвавшийся Эрпоредом был ему крайне неприятен, Элиен все же был полон решимости окончить дело миром. Возможно даже, в самом деле придется поделиться с ним презренными медяками.
– Не стоит, – сказал Элиен и достал монеты. – Возьми. – Он протянул их Эрпореду.
Монеты лежали на его ладони, словно милостыня. Маленькие, жалкие, потертые. Во взгляде Элиена были лишь жалость и презрение.
Эрпоред понял чувства Элиена как нельзя лучше. Он ударил снизу по его раскрытой ладони. Авры упали в пыль. Упали под ноги, под копыта, упали невостребованными.
– Ты же сам просил их, отчего поступаешь столь странно? – Элиен был невозмутим.
– Не твое дело, мальчик. Я – стердогаст и должен оберегать порядок в Тардере. Немедленно отвечай, кто ты и зачем сюда прибыл. По тебе уже плачут стены нашей тюрьмы. Слышишь, как они плачут?
Эрпоред живо переключился с роли базарного вымогателя на роль блюстителя закона. На войне из таких, как Эрпоред, получаются отменные мародеры.
– Я не обязан держать перед тобой отчет, – отвечал Элиен. – Не хочешь брать денег – ты их больше не получишь.
Он снова вскочил в седло и направил коня в образовавшийся ненадолго просвет между телегами, груженными овощами и грудами расписных глиняных тарелок.
Можно было назвать это позорным бегством. Можно было назвать сдержанностью. Элиену было все равно.
