Судоплатов приписывает вербовку Оппенгеймера Григорию Хейфецу главному резиденту НКВД в Сан-Франциско, где он работал под прикрытием должности вице-консула СССР под фамилией Браун. Если верить биографической справке1, Григорий Хейфец, по-видимому, впервые встретил Оппенгеймера в декабре 1941 года на вечере, посвященном сбору средств в пользу испанских беженцев. Дальнейшие встречи происходили во время коктейлей и, наконец, он виделся с Оппенгеймером с глазу на глаз на одном из завтраков, и все это в течение одного месяца. Выдающийся физик сказал ему тогда о своей тревоге по поводу того, что нацисты могут создать атомную бомбу раньше союзников. Хейфец передал эту информацию в Центр шифротелеграммой из посольства СССР в Вашингтоне. Эта телеграмма подтверждала другое сообщение из Лондона, в котором говорилось, что англичане занимаются созданием "урановой бомбы". В первой главе мы еще вернемся к этому сообщению из Лондона.
В этой связи Центр направил в Соединенные Штаты Семена Семенова с целью создания агентурной сети для получения информации по атомной проблематике. В течение всего этого времени Хейфец на дружеской основе использовал Оппенгеймера как источник информации и поддерживал с ним контакт через свою жену. Другой сотрудник НКВД Елизавета Зарубина, жена известного советского разведчика Василия Зарубина, поступала таким же образом. Хотя Судоплатов приводит очень мало дат, мы с большой степенью вероятности можем отнести эти события к периоду Лос-Аламоса - места, которое Оппенгеймер выбрал в ноябре 1942 года для проекта "Манхэттен". Судоплатов утверждает, что похищенная в Лос-Аламосе информация направлялась в Вашингтон и Нью-Йорк, а оттуда в Москву. Иногда ее передача проводилась через одну из аптек в городке Санта-Фе, которую в таких случаях называют нелегальной резидентурой. "В 1944 году, - продолжает Судоплатов, - Хейфец вернулся в Москву и подготовил отчет о своих впечатлениях в отношении Оппенгеймера и других видных фигур, участвовавших в атомных исследованиях"1.
Однако Судоплатов не уточняет, что Хейфец не фигурирует в делах "Энормоз". Не найдено ни отчетов, ни шифротелеграмм от него с упоминанием Оппенгеймера или атомной бомбы. Когда он возвратился в Москву в 1944 году, ему предложили написать отчет о его работе в Америке. Этот отчет сохранился, и в нем нет никаких упоминаний ни об Оппенгеймере, ни тем более об атомной бомбе. Нет ни одного даже малосущественного документа, подтверждающего ту значительную роль, которую Судоплатов приписывает Хейфецу в рамках мероприятия "Энормоз". Отсутствуют также и какие-либо досье на Оппенгеймера, Ферми, Бора и других. Их имена не проходят даже по текущей оперативной переписке. Ничего не дали и поиски в делах упоминаний об аптеке в Санта-Фе, которые наверняка обнаружились бы там, если бы действительно она использовалась в качестве конспиративной квартиры или "почтового ящика". Судоплатов посвящает любопытный пассаж Оппенгеймеру, а точнее, тому, как с ним велась оперативная работа.
