– Гадом буду, – громко сказал Шатов, закрывая холодильник, – что в доме нет ни консервного ножа, ни вообще чего-то режущего.
Словно в ответ из ванной подал голос телефон, оставленный в брюках.
– Да!
– Добрались нормально?
– Вашими молитвами, – Шатов постарался обильно сдобрить свой ответ сарказмом.
– Это хорошо. Кстати, консервный нож лежит в ящике кухонного стола. Там же соль, сахар и спички.
– Премного вам благодарен, – снова съязвил Шатов, а Арсений Ильич снова проигнорировал его интонации.
– Зарядное устройство для мобильного телефона лежит под подушкой на кровати. Не забудьте подзарядить телефон.
– Хорошо.
– Вы уже в кладовую заглядывали? – поинтересовался Арсений Ильич. – Еще нет?
– В кладовую? – Шатов огляделся и увидел дверцу небольшой кладовой. – А что я там не видел?
– Посмотрите.
В узкое пространство кладовой были втиснуты две сумки, в который Шатов сразу узнал свои.
– После вашего поспешного ухода из дому, я позволил себе заехать и привезти вам вещи. Утюг там же, в кладовке, под сумками. Нашли?
Шатов выматерился.
– Не нужно так нервничать, вам ведь все равно пришлось бы что-то придумывать с одеждой.
– Ужасно вам признателен.
– Не стоит благодарностей. Постарайтесь отдохнуть. Надеюсь, у вас завтра будет много работы.
Шатов не успел ничего ответить, Арсений Ильич отключился.
Какая сволочь! Какая сволочь. Шатов вытащил из кладовой сумки, расстегнул на них молнии. Рубашки и брюки были втиснуты в сумки вперемешку с носками и бельем.
Скотина.
Там же была чистая простыня. Шатов извлек ее и отправился застилать постель.
Все это ерунда. Ерунда. Нужно сосредоточиться на главном.
Шатов чуть не уронил зарядное устройство на пол, вовремя успел его подхватить, подключил к телефону и воткнул в розетку.
Блин.
На полу, возле батареи, лежал потертый плюшевый коврик. На таких обычно спят собаки средних размеров. Там же стояла миска из тусклого алюминия. А на миске, рассыпанные веером, лежали деньги.
Шатов осторожно, чтобы не опрокинуться навзничь, сел на край кровати. Арсений явно переигрывал в своем желании унизить и оскорбить. Слишком нарочито было все, произошедшее сегодня. Слишком старался Арсений в выборе оскорблений и режиссировании унизительных ситуаций. В результате у Шатова в душе не было ни миллиграмма благодарности к человеку, спасшему, как бы там ни было, ему сегодня жизнь.
Ни миллиграмма, ни миллиметра. Только холодная ненависть и желание поскорее покончить с этой нелепой и страшной ситуацией. Выжить. Просто взять и выжить. Если для этого нужно ползать на брюхе – пожалуйста. Нужно жрать дерьмо – с удовольствием. Мы, если задуматься, делаем это регулярно с куда меньшими целями.
