Левша взмахнул кинжалом еще до того, как понял, что противник атакует. Просто дыхание в темноте чуть изменилось, запнулось на выдохе. Клинок с хрустом вошел в плоть.
Крик. Протяжный крик боли.
Левша провернул клинок, стараясь удержать противника на лезвии, не отпустить его, не дать раствориться в темноте. В левой руке – кинжал. В правой – нож из-за голенища. Взмах туда, где должно быть лицо противника. Его горло.
Снова крик. Что-то острое обожгло скулу Левши. Толчок в грудь, Левша ударился затылком о стену. Перед глазами полыхнуло. Главное – не упустить оружие, подумал Левша. И не упасть. Не упасть...
Он так и простоял до утра, прижавшись спиной к стене и выставив перед собой клинки. Когда серый рассвет смог протиснуться между городскими строениями, Левша увидел Жмота, лежащего неподалеку, в луже крови. И увидел приоткрытую дверь напротив. И чью-то руку, свесившуюся с порога.
Потом в доме напротив открылось окно. И раздался крик. И ударила колотушка. И лихорадочный этот стук покатился по улочке, умножаясь и выплескиваясь к небу. Скоро уже весь город гремел, стучал и звенел. Ударил колокол. Казалось, каждый горожанин бьет, стучит, колотит во что-то, уже даже не предупреждая об опасности и не сообщая о преступлений, а отгоняя кого-то от себя, от своего дома, от своей души.
Оказалось, что кто-то, убивший Жмота, вырезал перед этим семью местного портного: отца, мать и четырех сыновей. И ничего не взял. Ничего. Левша решил поначалу, что спугнул грабителя, но потом оказалось, что это не первый случай в городе.
Вот уже почти полгода по ночам гибнут на улицах люди. Кто-то врывается в дома и убивает всех, кого настигнет. И ничего не берет – ни с тел, ни из домов.
– Я его порезал, – сказал Левша. – Я его порезал, мать его... Грудь и лицо... Он должен был сдохнуть...
Кровь на земле и пунктир из кровавых пятен подтверждали – убийца ранен. Ранен тяжело. И город стал искать раненого.
Каждая семья стояла перед своим домом, каждого проверяли. Мужчин – мужчины. Женщин – женщины. И никто не мог уклониться. Каждый проверял каждого.
И уже к полудню стало понятно – среди горожан нет убийцы. И в замке нет раненого. И среди чужаков нет раненого. И тогда кто-то выкрикнул – Демон!
Демон, закричали люди. Тогда Ловчий шагнул к тому, кто громче всех кричал, и выбил ему зубы. Развернулся и сломал челюсть второму. И сказал, что лично зарежет всякого, кто еще хоть раз произнесет это поганое слово вслух.
