Застыл.
– Пошли, – сказал рыцарь. – Пока они не опомнились.
– Видели бы вы свои рожи сейчас, бессмертные боги, – в это самое мгновение сквозь смех выдавил Певец. – Компания дебилов на пикнике.
Певец оглянулся, посмотрел на стоящих вокруг богов.
– И даже наш чокнутый Воин тоже здесь! – засмеялся Певец. – И Мастер оторвался от своих занятий и супругу свою приволок, Самку. Дева, Громовержец, Охотница, Трепач и Вор – кто там еще – да все прибыли. Как в старые добрые времена!
Певец встал с камня, отряхнул хитон, поклонился так, как умел только он один:
– Рад приветствовать всех вас, бессмертные боги. Искренне рад. Присаживайтесь, угощайтесь.
Боги молчали и стояли неподвижно. Только Громовержец снова протянул руку, чтобы положить ее на плечо Певцу, но тот шагнул в сторону, уклоняясь.
– Не нужно нежностей, – сказал Певец. – Судя по вашим дружелюбным лицам, вы уже видели корабль? Видели?
Они видели корабль.
Они настигли его уже перед самым восходом солнца, Увидели отсвет. Вернее, Охотница увидела первой. Луч солнца, медленно поднимающегося из-за горизонта, отразился от чего-то... Словно от зеркала. От хрустальной глыбы.
И Охотница окликнула Громовержца. А тот – позвал остальных. А потом они все стояли, чуть покачиваясь на волнах, вокруг корабля.
Паруса были наполнены ветром, по палубе деловито сновали матросы, а кормчий с помощником держали рулевое весло. Никто из людей не заметил богов. Как не замечали они и того, что корабль стоит на месте. И всё на корабле – и тросы, и палуба, и люди на этой палубе стоящие, были словно из стекла. Из мягкого хрусталя.
И было понятно, что никогда и никуда не приплывет этот корабль, что никогда не сможет сойти на берег его команда.
Ударил Громовержец. И паутина трещинок потянулась вдруг по хрусталю – от борта к мачте, по доскам и металлу, по лицам людей. Паутинка ширилась. Трещины углублялись, пронизывая на корабле всё и всех.
Что-то бесшумно крикнул кормчий, что-то смешное, и моряки на палубе рассмеялись в ответ, так же бесшумно. Трещинки, трещины... И вдруг разом корабль и всё, что было на нем, превратилось в мелкую легчайшую пыль, осело на поверхности моря, на мгновение превратив ее в пустыню.
Потом волна разорвала край белого покрывала, скомкала..
– Но ведь красиво! – сказал Певец. – А вы все купились на этот милый розыгрыш. И люди купились. Эти, придумавшие, как вас всех нагнуть и отыметь. Они думали, что я так хочу вернуться, что отдам свою идею им?
