Только, с яростью, непонятно откуда взявшейся, думаю, посмей мне сказать, что – да!
И чем это юнец-корнет меня зацепил вдруг так? Или… просто нервы сдавать начали?
Вынул сигарету изо рта, смотрю – фильтр уже наполовину сжевал.
– На этой, – добавил тоном ниже, – вашей дерьмовой войне подохнуть – большого ума не надо. Вот уцелеть – это другое дело. Так что решай, корнет! Кем тебе быть больше по нраву – умным или… героем?
Черт, времени уже совсем нет. Две сигареты – это, считай, десять-двенадцать минут.
– Я… я хочу жить.
Посмотрел на часы – ну да, одиннадцать минут.
– Тогда докажи, что ты умный! Я из-за тебя на четыре минуты из графика выбился. И, если ты мне сейчас не сообщишь чего-нибудь такого, что это отставание скомпенсировать может – пристрелю, как собаку!
– Но я и в самом деле не з-знаю, – всхлипнул корнет, а подбородок у него при этом так и запрыгал.
– Не знаешь – значит, дурак! Ну же, – повысил я голос, – вспоминай, что ты в этом хреновом Кривом видел! И по дороге… давай, выкупай жизнь свою, пока лот с торгов к свиньям собачьим не сняли!
– Я-я н-ничего…
Я полуотвернулся на миг, унтерфельфебелю глазами посигналил – тот, молодец, понял: рожок выщелкнул-вщелкнул, затвором лязгнул… корнет от этих звуковых эффектов дернулся так, словно уже очередь в бок получил.
– Ш-штаб…
О! Подсеклась рыбка!
– Ну?! Штаб, дальше!
– Штаб дивизии… в одной из тех деревень. Не в Кривой, в другой…
– Какой еще дивизии? – небрежно так переспросил я, а у самого сердце куда-то в желудок проваливается.
– Нашей… Соколовской.
– Врешь! На вашей дивизии, считай, весь фронт сейчас держится – а ты мне хочешь впарить, что ее штаб в какой-то вшивой дыре расположился? Врал бы уж чего поумнее… скажем, штаб не дивизии, а бригады, и не в деревне, а хотя бы в Одоеве.
– Н-не вру… пожалуйста, поверьте… я слышал, двое офицеров говорили: генерал-майор свалился, как снег на голову, и штаб его теперь рядом будет… в Брусне он! – почти истерически выкрикнул корнет. – В Брусне!
У меня аж дух захватило. Ну, думаю, если ты, сучонок, мне все-таки соврал… я тебя в Антарктиде найду, даже если под императорского пингвина загримируешься! Но если нет…
– Ладно, унтерфельдфебель, проводите его до леса – и отпустите…
– Слушаюсь, – ухмыльнулся тот и в бок корнета стволом «эрмы» подпихивает. – Комм, цыпленок!
– Стой! – посчитал нужным вмешаться я. – Уточняю: отпустить – это значит отпустить!
Унтерфельдфебель моргнул недоуменно… потом плечами пожал.
