– С ним, как обычно, все в порядке. Вернулся цел и невредим. Во всяком случае, внешне. Блистает при дворе короля Джона Плантагенета. Его появление в Англии было отмечено принятием Великой Хартии вольностей.
– Это хорошо или плохо? – пытаясь скрыть радостную улыбку, осведомилась миссис Мак-Гил.
– Это так, и никак иначе! – пожал плечами двадцать третий герцог Бедфордский. – Пусть наши научные светила теперь разбирают все pro et contra2 сего исторического курьеза.
Селектор на сандаловой поверхности стола работы непревзойдённого Роберта Адама предупредительно пискнул и заговорил воркующе-томным голосом: – Ваша светлость, вас ожидают на ученом совете.
Европа может подождать!
Мисс Абигайль Черчилль
Пролетев лишних ярдов пять, нож стукнулся о стену и, падая, вонзился в деревянный настил пола.
– Эй, Капитан! – послышалось из-за полуоткрытой двери, мимо которой только что пролетел пущенный моей недрогнувшей рукой кинжал. – Меня не надо убивать! Я человек доброй воли. Я чист и светел, словно голубь мира!
Судя по голосу, герой английской революции Рейнар-Серж JI'Apco д'Орбиньяк был в превосходном настроении. Спустя мгновение хитрая физиономия моего славянского «гасконца» показалась в дверном проеме.
– Заходи, – мрачно бросил я.
– А ножами бросаться не будешь? – с деланной опасливостью спросил он.
Не удосужившись подняться с неприбранной лежанки, я отрицательно покачал головой.
– Ножи кончились… Сэнди! – позвал я. – Будь добр, собери оружие.
Шаконтон, сидевший в углу и потиравший ушибленную руку, встал и направился к двери.
– Ты зачем мальчика обидел? – с укоризной спросил меня Лис, ласково похлопывая оруженосца по плечу.
– Да, кстати, Александер, сходил бы ты посмотрел, сыты ли наши кони.
– Накормлены, – буркнул Шаконтон, с силой выдергивая из двери ножи, образовывавшие на ней ровный крест.
– Да? – обнимая его за плечи и проникновенно глядя в глаза угрюмому юноше, среагировал Лис. – Ну тогда просто сходи развейся. Мы тут с господином рыцарем посекретничаем.
Сэнди, ничего не ответив, вышел. Я тоскливо воззрился на Рейнара, который умостился на край моего одра подобно брату милосердия, проведывающему безнадежно больного. Некоторое время он с невыразимым сочувствием созерцал мою меланхоличную физиономию. Я ждал.
– Ну что, больной? – Лис вооружился ложкой. – Скажите «а-а-а»! Не хотите – не надо… – Сережа приложил ладонь к моему лбу. – Чудно, батенька… Кипит наш разум возмущенный. Тлетворное влияние сырого лондонского климата плюс хроническое недопивание. Острая мозговая недостаточность. – Лис удовлетворенно потер руки. – Медицина бессильна, но будем лечить.
