– Но сейчас бог на его стороне, – негромко, но уверенно проговорил Гаумата. – Все это видели, и никто не посмеет сейчас оспаривать неоспоримое. Этот самый ЙаХаВа даровал ему победу. Или же Мардук прогневался на тебя, о Мудрейший. Сие неведомо мне и неведомо никому. Я велю говорить, что это ты призвал гнев Мардука на себя.
Верховный жрец остановился, внезапно успокаиваясь. Впрочем, это было зыбкое спокойствие дыма, поднимающегося к небу столбом. Сейчас он почувствовал, как чья-то сильная рука выдернула из него железный стержень, не дававший согнуться все долгие годы его жизни. Он ощущал, что мир его рушится, и он сам рушится вместе с ним.
– Я должен уйти? – тихо вымолвил он, вопросительно глядя на Гаумату.
– Да, – кивнул тот, – городу будет объявлено, что Мардук прогневался на тебя и покарал за гордыню. Ты тихо исчезнешь, но, как ведомо тебе, до конца жизни ни в чем не будешь нуждаться. Сила Мардука не должна подвергаться сомнению!
– Да, это так.
– Я рад, что ты понимаешь меня, о мудрейший.
Верховный жрец, ставший в этот миг бывшим Верховным жрецом, скорбно кивнул.
– Если у тебя есть какое-нибудь желание, скажи мне о нем на прощание. И если Мардуку будет угодно, я его исполню.
– Я желаю, чтобы Даниил был мертв, – не задумываясь, жестко выдохнул человек, утративший свое имя ради звания, а теперь навсегда потерявший и его.
– Не сомневайся, – подтвердил Гаумата, – я сделаю это. Но сейчас сила на его стороне, и боги хранят его для дел, мне неведомых. Однако же я найду способ приблизиться к нему…
– И нанести удар, – сквозь зубы процедил его собеседник.
– И нанести удар, – коротко подтвердил Гаумата. – А сейчас, пора. – Он указал человеку без имени на дверь.
Небо в промежутках высоких колонн храма едва начинало темнеть. Старик в истрепанном одеянии ступил на блестящие плиты святыни Мардука. Огромный золотой истукан глядел на него сурово, одной рукой сжимая секиру, другой – попирая обвивающего постамент дракона. Грустная улыбка появилась на устах старца, и в уголках глаз впервые за много лет блеснули отблеском золотого сияния крохотные слезинки. Над головой Мардука загоралась первая звезда вечера шестого дня. Вошедший за ним Гаумата едва заметно кивнул стоявшим у дверей воинам храмовой стражи.
– Он ни в чем не должен нуждаться… до конца своего дня.
Валтасар лежал в теплой воде, прикрыв глаза, и улыбка блаженства играла на его губах. Небольшой бассейн для омовений, устроенный в его покоях, постоянно наполнялся теплой проточной водой, которая непрерывно лилась в покрытую синей глазурью емкость из двух разинутых пастей серебряных морских чудовищ и медленно выливалась через Дыру в полу. Плавающие вокруг лепестки цветов и растворенные в воде снадобья быстро снимали усталость и давали отдохновение телу. Валтасар лежал, прикрыв глаза, и улыбался. Ему было чему радоваться: его отец Набонид уже пробовал уменьшить влияние Первосвященника Мардука на царские дела. Это ему не удалось. Когда же войско Набонида было разбито, сам он бежал, как было везде объявлено, собирать новую армию в Вавилонии. Верховный жрец теперь и вовсе почти неприкрыто заявлял, что род его, Валтасара, не угоден богам. Что ж, сегодня все увидели, кто и в самом деле им не угоден. Если бы не доброта пророка Даниила – уже сегодня бы этот старый плут отправился в изгнание!
