– Возможно, пытаются ударить встык между фронтом и правым флангом, – предположил брауншвейгский ротмистр.
– Может быть, может быть, – глядя, как шагают, опустив ружья с примкнутыми штыками, российские гренадеры, покачал головой я. – Но все же это не повод, чтобы оголять собственный фланг.
Точно дождавшись этой фразы, армия непобедимого базилевса устремилась в контратаку, спеша воспользоваться оплошностью союзного командования. Вновь зарокотали упрятанные за турами пушки, сшибая, точно кегли, марширующих в сомкнутом штыковом строю воинов, разрывая на части их до той секунды закаленные, сильные тела. Вслед артиллерийским залпам устремилась кавалерия, ждавшая, когда головы штурмовых колонн будут вынуждены опуститься на лед Гольдбаха. За ядрами полетела картечь, выкашивающая с каждым мигом ряды смешавшегося на глазах строя.
Навстречу легкой кавалерии французов с правого фланга союзников ринулись гусары и казаки, спеша отогнать вражеских шевальжеров и дать возможность пехоте пересечь злосчастный ручей. Всего-то несколько шагов по зыбкому льду да полминуты, чтобы выбраться на берег. Сейчас, похоже, эта невзрачная водная преграда грозила превратиться в непроходимый ров. Французские артиллеристы, и без Наполеона умеющие обращаться с пушками, на минуту оставили в покое истерзанных гренадеров и обратили жерла орудий в сторону разворачивающихся в лаву русских всадников. Грохот, и пронесшееся над головами гусар французское ядро с противным звуком шмякнулось в подтаявшую ледяную корку, покрывавшую крошечный огород рядом с нашим укрытием. Комья снега и земли взметнулись к небу, и убогий дом неведомого рыбака вздрогнул от ужаса. Еще взрыв, и подпертая колом дверь, сорвавшись с петель, влетела в комнату, точно пытаясь убежать от приближающегося боя.
– Ребята, кажется, пора-таки прятаться. – Лис обвел глазами комнатенку, ища лаз под полом. – Ага, вот, есть. – Он рывком преодолел расстояние до убежища, стараясь как можно меньше задерживаться на фоне оконных просветов. Крышка люка откинулась, Лис присел на корточки, наклоняясь над образовавшимся лазом. – О-о-о, господа аристократы, место, кажись, занято.
– Что ты имеешь в виду? – быстро спросил я в тот момент, когда очередное ядро, насквозь пробив кровлю, плюхнулось ярдах в двадцати от нашего убежища.
– Есть две новости, обе плохие. С какой начинать?
– С первой, – обреченно вздохнул я, понимая, что если уж мой друг внезапно утратил обычную невозмутимость, то новости действительно отвратительные.
