– Кто встретит? – не понимая, о чем идет речь, спросил я.
– Капитан, шо я тебе скажу. У соседа корова сдохла – мелочь, а приятно.
– Ты о чем? – удивляясь непостижимой извилистости славянской души моего напарника, спросил я. – От чего сдохла?
– От горьких слез! – возмутился моему непониманию Сергей. – Ящур загрыз! Приятель твой, Штаден, на бабки попал!
Система «Мастерлинг» судорожно напряглась, силясь осмыслить и адекватно перевести услышанное.
– Бабки – это пожилые женщины? Старушки?
– Бабки – это лавэ. Они же хрусты. Они же, в данном случае, ефимки.
Слово «ефимок» было мне знакомо. Происходило оно от весьма распространенной в это время в Европе монеты – «иохиместаллер». В России эта свободно конвертируемая валюта превратилась в «ефимок», а за океаном стала зваться «долларом».
– «Попал на деньги» – в смысле, обнаружил клад?
Это толкование озадачило даже Лиса.
– Ну, ты дал! – восхитился он.
– Кто надо, тот и встретит, – объявил в этот момент Крепостной и, должно быть, обиженный моим невниманием, исчез в столбе.
– Короче, – пустился в объяснения Сергей. – Штаден у меня мурзу выкупил. Денег за него выложил – немерено. Щас татарина хватились – а он был, да весь вышел, шо тот черт от рюмки святой воды.
– Убежал, значит…
– Ага, причем вместе с конем.
– То есть как это? – Я от удивления выронил тяжелую сумку с запасом свинца для пуль и едва успел отодвинуть ногу, спасаясь от увечья. – В эту крепость на коне не въедешь, в поводу вести приходится. А уж выехать, да еще в темноте?!.. Да и вообще, – перебил я сам себя. – Мы видели, как открылись ворота. Никаких верховых – ни татар, ни поляков – и в помине не было.
– Не было, – согласился Лис. – А Джанибека и след простыл. Штаден бушует шо похмельный тролль. Того гляди на тебя, известного колдунца, это чудо повесят.
– Спасибо за информацию.
Я окинул взглядом оставляемое имущество и отправился к Вишневецкому, попутно рассказывая Сергею о предстоящей таинственной встрече в лесу.
На счастье, опасения Лиса не оправдались. Побег мурзы, пусть даже весьма странный, был делом обыденным и не выходил за рамки казачьего разумения. А уж то, что подобная незадача произошла с опричниками, и вовсе забавляло сечевиков.
Следующим на очереди было мое бегство. Хоть и обещал Крепостной, что все будет хорошо, я невольно ежился, заглядывая в ближайшее будущее. В силу профессии мне частенько приходилось сидеть в осадах и участвовать во множестве вылазок, поэтому я готов был держать пари, что сейчас за стенами Далибожа наблюдают десятки внимательных глаз. Не пройдет и пяти минут после моего спуска, как почетный караул, подготовленный для встречи, будет готов принять меня в свои тесные объятия. Конечно, на этот случай у меня была заготовлена байка о сбежавшем наемнике, но окажись пан Юлиуш человеком недоверчивым – и дожидаться подмоги оставшимся в крепости довелось бы до второго пришествия.
