Разбужены они были весьма неприятно – грохочущим голосом нависшего над ними физика Валентина Григорьевича, въедливого старичка с лысой головой, похожей на луковицу.
– Это так теперь на уроках сидят? Дрыхнут – да еще и кричат во сне! А ну марш из класса! Телевизор надо меньше смотреть! – рявкнул он.
– А как же контрольная? – робко спросил Филька.
Физик ухмыльнулся.
– О, не беспокойтесь! Я уже поставил вам за нее оценки.
– Какие?
– Ответить вам загадкой? Чуть пониже троечки, чуть повыше единички. При умножении на два дает четыре, а при вычитании из двух ноль...
Никакие уговоры не помогли, и Филька с Петькой с теми самыми загаданными отметками в дневнике были без церемоний выставлены в коридор.
– Ну и тип! – сказал, зевая, Петька. – Когда я проснулся, а он надо мной навис, знаешь, я подумал, кто это?
– Хватало-Растерзало?
Мокренко серьезно посмотрел на приятеля.
– Вот-вот! Он самый! И физиономия такая же хищная! Представляешь, вот была бы штука: ночью он спит в гробу, а днем вкалывает в школе! – продолжал развивать мысль Петька.
– Он хуже, чем Растерзало. Он Листало-Журнало, – кисло усмехнулся Филька, прикидывая, как скажется эта пара на четвертной оценке.
Выходило, что скажется очень даже неважно, так как оценка и без того балансировала между четверкой и трояком. Утешало – если, конечно, это могло утешать – только одно: вполне вероятно, что они с Петькой не доживут до конца четверти. Интересно, каково будет физику идти за их гробами? Да и в журнале четвертная оценка останется так и не выведенной... Только напишут жирно: «выбыл».
– Ладно, – решительно сказал Филька. – Давай думать, как будем разбираться с Железной Челюстью. Дома оставаться уже нельзя.
– Почему нельзя? – испугался Мокренко.
– В квартире нам от нее уже не убежать. Сам подумай. Черную Перчатку мы обманули только чудом – нам повезло, что она была туповата; Желтые Ботинки нас бы точно затоптали, если бы не шкура. А теперь вот Железная Челюсть... В комнате от нее не спрячешься – она все изгрызет, но нас найдет. Нет, дома ночевать нельзя.
Сообразив, что Хитров прав, Петька грустно вздохнул. Уж что-что, а вздыхать он умел отлично. Одних только основных разновидностей вздохов ему было известно больше десятка, не говоря уже о всяких прочих, менее основных.
– А как же это... родители, если нас дома не будет? Чего им-то скажем? – поинтересовался Мокренко.
Хитров задумался. Когда речь заходила о всевозможных проделках, этот маленький вихрастый мальчуган соображал потрясающе быстро.
