Но сдержался. Вампиров и так с легкой руки графа Дракулы расплодилось уже много. Даже слишком много.
– Ладно. Пора отсюда смываться, пока Стафилококк и Орангутанг не обнаружили открытого чердака. На сегодняшний день школы с нас уже хватит! – сказал Хитров.
– Школы-то? С меня ее на всю оставшуюся жизнь хватит! – согласилась Наташа.
Мокренко промолчал. Однако его мнение на этот счет было и так всем хорошо известно. Петьку учеба достала еще первого сентября первого класса.
Ребята перемахнули через забор и заскочили в последний вагон отъезжающего трамвая.
3
Уже второй час они сидели в парке и совещались.
– Вампиры будут нас искать. Дракула не успокоится, пока мы живы, – сказала Наташа.
– Ясное дело, не успокоится. Смени пластинку, Завьялова, – раздраженно буркнул Мокренко.
Двадцать минут назад он съел последний бутерброд. Теперь он снова был голодный. И потому злой.
– Я пошел домой! – заявил он, вставая. – Мне типа нельзя пропускать обед. У меня больной желудок.
Филька чуть приподнял брови. О Петькином больном желудке он услышал впервые. Очевидно, главные симптомы этой болезни заключались в том, что желудок невозможно было наполнить.
– Конечно, иди! – сказал Хитров. – Домой так домой. Но думаешь, граф Дракула там тебя не найдет?
– У него адреса нет! – выпалил Петька.
– А Дракуле он и не нужен. К тому же, если на то пошло, твой адрес записан у Стафилококка. В журнале, – заметил Филька.
Мокренко остановился. Его аппетит сражался с его же трусостью. Схватка была тяжелой и продолжительной и завершилась полной победой трусости.
С тяжким вздохом Петька вновь уселся на скамейку.
– Мы должны держаться рядом. Стоит нам разлучиться – и может произойти все, что угодно, – сказал Филька. – Спать тоже будем все вместе. У меня. Я уверен, что ночью, сразу после полуночи, вампиры нападут.
Петька и Наташа переглянулись.
– Моя мамаша меня куда угодно отпустит. Хоть на луну. Только имей в виду, что меня надо кормить, – сообщил Петька.
– А с моей мамой могут возникнуть сложности, – озабоченно проговорила Наташа. – Придется пускаться на хитрости: говорить ей, что я поехала к бабушке, а с бабушкой договариваться, что я буду у подруги. Бабушку проще уломать.
Мокренко присвистнул.
– Ну ты, Завьялова, типа дипломатка! Это все равно, что я мамаше бы сказал, что я у деда, и поставил бы деду бутылку, чтобы он меня не заложил.
Филька наклонился. Только что ветер поднес к его ногам скомканный газетный лист. Мальчик хотел уже отфутболить его дальше, но случайно зацепился взглядом за заглавие.
