Тухломон деланно содрогнулся.
– Нравоучительствуешь? – спросила Даф хмуро.
– Есть немного!
– Раз нравоучительствуешь, значит, себя выше мнишь. Вроде как черточку под человечеством проводишь и себя под черточкой вписываешь, – сказала Дафна.
Комиссионер захихикал. Хихиканье у него бывало разное. То он шуршал как осенняя листва, а теперь точно зазвонил позеленевшей мелочью в ладошке.
– Хи-хи, Дафочка! Можно на правах старого друга словечко сказать? Что-то у тебя лицо зелененькое! Под глазками мешочки. И губки распухшие. Ты ни с кем вчера не целовалась, нет? Ты осторожно, Дафочка, не рискуй так!.. Наследник мрака он, дорогая моя, не для тебя. Мы ему свою невесту найдем, мрачненькую. Хи-хи! У нас, дорогая моя, и получше суккубов кое-кто найдется!
Не отвечая, Даф молча потянулась поднять флейту. Комиссионер был не дурак и мгновенно сообразил, чем это для него чревато. Он подпрыгнул, превратился в жидкий пластилин и с хлюпающим звуком втянулся в слив раковины. Раковина была сравнительно новым обзаведением Дафны. Раньше в резиденции мрака обходились и без раковин.
– Ты не унывай, Дафочка! – пробулькал он оттуда. – Ну потеряешь бессмертие, всего-то и делов-то! Человеком тоже быть неплохо. Человек в принципе выживет, даже если ему удалить почку, легкое, часть мозга, три пятых кишечника, желчный пузырь, селезенку, желудок и аппендикс. Понимаешь, Дафочка, желчный пузырь поможет расщепить жирочки в кишечнике, но если придерживаться диеточки с низким содержанием жирочков, кишечничек и сам справится. Кишечничек способен переваривать еду и без желудочка, но только витаминчик В12 и другие витаминчики придется доставлять через укольчики... Ты это сама учти и Мефу своему скажи! Пусть не грубит мне! Мне нельзя грубить! Я хоть и мягонький, но мстительный... Хотя зачем я тебе все это говорю? Ты ведь дурочка!
Даф окончательно убедилась, что просто так Тухломон не отстанет. Никаких особенных дел у него нет. Он может сидеть в раковине и булькать до бесконечности. Она поднесла флейту к губам. Отличная боевая маголодия расколола раковину. Из перебитой трубы хлынула вода. Тухломон пискляво закричал и скрылся, затянутый в бурлящие недра канализации. Даф мысленно отследила его путь до входа домовой трубы в магистраль городского коллектора.
Это была, конечно, победа, но победа какая-то половинчатая и незавершенная. У нее сохранялось ощущение, что Тухломон приперся неспроста. И досаждать ей стал тоже неспроста. Просто так этот клейкий человечек ничего не делал. Что же это было? Угроза? Намек? Предупреждение?
