Двери троллейбуса закрылись, и он, как кит Иону, повлек Эдю в своей гудящей утробе незнамо куда. Эдя мягко подпрыгивал на кургузом диванчике, внутри которого ощущались пружины, и размышлял – из спортивного, впрочем, интереса – где в конце концов окажется. Москву он знал, как почти всякий москвич – отдельными мозаичными кусками, выстриженными из большой карты вселенной, и выброшенный из окружения привычных строений сразу начинал ощущать себя путешественником, впервые попавшим в незнакомый город.
В троллейбусе Эдя был почти один. Какие-то случайные люди входили и выходили, не оставаясь надолго ни в салоне, ни в памяти. Мимо забрызганных грязью окон ползли бесконечные дома. Примерно через час троллейбус неожиданно перестал утробно сотрясаться и разом распахнул все двери. Выглянув, Хаврон увидел впереди вереницу замерших троллейбусов с опущенными усами. Эдя вышел и, не имея никакой цели, направился мимо длинного деревянного забора, оклеенного афишами. За забором что-то хронически строилось. Лучи прожекторов скрещивались на подъемном кране. В вечернем воздухе усталым дятлом звучал отбойный молоток.
Когда забор закончился, рядом выпрыгнула неширокая речка, и Эдя сообразил, что он находится у Яузы, рядом с Библиотекой иностранной литературы. Было уже совсем поздно. Наступил тот час, когда прохожие становятся осторожны и пугливы, и только отчаянные собачники выгуливают на куцых островках московской природы своих уставших от мегаполиса псов.
Но сейчас и собачников не было: Яуза точно вымерла, и лишь светофоры продолжали упрямо дирижировать воображаемым движением. Эдя дошел до круглого мостика, переброшенного через Яузу, и хотел пройти мимо, не переходя реки, как вдруг на перилах моста увидел тонкую фигуру, балансирующую с расставленными руками. Это была девушка в светлом платье. Лица ее Эдя не видел, разглядел лишь щеку и темные волосы. Хаврон понял, что если он сейчас крикнет, то девушка скорее всего сорвется в воду. Девушка тем временем шагнула к самому краю, покачнулась, но, не набравшись решимости, отступила.
Эдя стал осторожно приближаться. Он был уже метрах в трех и готовился к броску, когда девушка заметила его. Повернулась. Ее бледное лицо казалось в темноте смазанным.
– Назад! Прыгну! – крикнула она.
Эдя сделал шаг назад, подошел к перилам и заглянул в воду.
– Ну и зачем? – спросил он.
– Не ваше дело!
Хаврон равнодушно плюнул в реку.
– Ну не мое – так не мое. Я не настаиваю. И часто вы здесь купаетесь?
