– Нет. Но все же им потребуется время, чтобы залечить раны. Я их немного поцарапала... – осторожно сказала Ирка.
Антигон захихикал.
– Немного поцарапала! Ну мерзкая хозяйка и сказанет! Да через эти царапинки можно проложить рельсы и пускать детскую железную дорогу! – заявил он.
– Или всунуть лампочки и включать елочную гирлянду! – предложил Багров.
Ирка поморщилась. Оба были чудовищно остроумны. «С таким остроумием и анекдоты не нужны. Сам себе пальчик показал и смейся! Полное самообслуживание!» – подумала Ирка.
Неожиданно она услышала голос, без особого восторга процедивший:
– Валькирия! Хм... Радует, что хотя бы не блондинка!
Ирка оглянулась. За ее спиной над полом парила джинша. С ней рядом стояла Дафна. Обе появились в ангаре только что.
– У тебя пунктик на блондинках! Тебя конкретно клинит! – с досадой сказала Дафна.
– Это потому, что я радикальная брюнетка! Но ты не зацикливайся на этом, блонди! Не напрягай память! Блондинкам это противопоказано. Если слишком часто напрягать память, волосы могут потемнеть, – предупредила Гюльнара.
Опираясь о плечо Эссиорха, Кареглазов обвел взглядом ангар. Дафна, Меф, Эссиорх, Ирка, Багров, Антигон да еще и парящая над полом джинша, сквозь которую отличны видны были осколки мраморных фигур. На последнюю Кареглазов смотрел с заметным умилением. Даже попросил разрешения поцеловать ей руку, но, не преуспев, умилился еще больше.
– О, сколько гостей! Столько ко мне не являлось, даже когда первая жена уложила меня в психушку! Она позвонила и сказала, что я гоняю зеленых чертей, – сообщил он.
– А вы не гоняли? – усомнилась Гульнара, скользнув проницательным взглядом по всклокоченной бороде и красному, похожему на детскую пятку, подбородку скульптора.
Кареглазов справедливо вознегодовал.
– Обижаете: какие еще зеленые чертики? Это был всего лишь табун крошечных крылатых пегасов.
– Ка-а-к?
– Они пронеслись мимо с диким ржанием, один из них ударился о мой лоб и, прежде, чем я опомнился, утонул в тарелке с супом. С тех пор я бездарен. Ну прямо-таки абсолютно. Убийство пегасов – пусть и невольное – не остается безнаказанным. И суп я есть тоже не могу, кстати сказать.
Скульптор пригорюнился. Меф и Дафна обменялись понимающими взглядами. Ясно было, что Кареглазов человек свойский и удивить его непросто.
– Это бывает, – утешил его Багров. – У моего волхва во дворе росла яблоня с некими магическими свойствами, о которых мне здесь и сейчас не хочется упоминать. Музы, Полигимния и Терпсихора, одна на лютне, другая на черепаховой лире, повадились летать и воровать яблоки. Мой волхв высовывался в окно и палил в них из кавалерийских пистолетов.
