* * *
Багров закончил выкладывать из сумки продукты. Он только что вернулся с очередной вылазки в супермаркет. Последними на стол были выставлены две банки с консервированными ананасами.
– Опять не платил? – спросила Ирка, которой хотелось к чему-нибудь придраться.
– Я пытался заплатить, но с меня ничего не взяли, – мягко сказал Багров.
– Почему не взяли?
– Случайность. У нас с кассиршей возник спор. Я спросил у нее, боится ли она мертвецов. Она сказала, что ничего не боится.
– И что оказалось?
– Оказалось, она недостаточно хорошо себя знает, – не вдаваясь в подробности, сказал Матвей.
Легким круговым движением наконечника Ирка открыла банку и стала есть ананасы, выуживая их пальцами. Интересно, кто-нибудь еще смог бы открыть банку копьем, не изуродовав ее? Эта задачка уровнем повыше, чем открывать бутылки обручальным кольцом. С другой стороны, по словам Бабани, она была знакома с человеком, который открывал пиво глазом. Ирка не верила ей до тех пор, пока тот же трюк не повторил Антигон.
– Если ты сегодня заговоришь о любви, я повешусь! Это ужасно надоедает. До тошноты, – сказала она сквозь ананасы.
Багров презрительно понял бровь. Это было его коронное движение.
– Ни о какой любви я говорить и не думал, – заметил он.
– Это еще почему? – с подозрением спросила Ирка.
Несмотря на то что она была девушка умная, логика у нее срабатывала по-женски традиционно. Получить надо именно то, что нам не дают. Если же что-то дают, то это не то, что нам надо. Женщина с воплями убегает от пирата, лишь пока он за ней гонится. Стоит пирату остановиться, чтобы поднять упавший пистолет или вытряхнуть камень из ботфорта, женщина останавливается и сердито ждет, когда он перестанет копаться.
– Так почему ты не думал говорить о любви? – повторила Ирка, не дождавшись мгновенного ответа.
– Потому что ты сама о ней заговорила. Если девушка говорит «Только посмей меня поцеловать!» человеку, который просто проходит мимо, это хороший знак.
Ирка насупилась. Ей пришло в голову, что Матвей прав. Чаша весов, пока клонившаяся в пользу недоступного Мефа, задумчиво дрогнула. Нет, не перевесила, разумеется, но все же какое-то движение чаш определенно наметилось. Все, что нужно было сделать Багрову, это таинственно замолчать или, еще лучше, уйти. Но опять Багров сам все испортил.
– Не возражаешь, если я задам один теоретический вопрос? Как часто с тобой можно говорить о любви? – спросил он.
Весы вновь застыли.
– Каждую третью пятницу месяца, при условии, что день солнечный и не идет дождь, – ответила Ирка небрежно.
