Ворон прекрасно понимал, что Скорпиона можно выманить с рудников только одним способом – предложив ему честный поединок. И он наверняка отдавал себе отчет в том, что Ястреб не пойдет на поединок, если узнает, что в это время федералы попытаются захватить Калевалу.
Выйдя из программной карты спустя полторы секунды, Лафарж усилием мысли послал свой корабль вслед за быстро удаляющейся точкой "тираннозавра". На сей раз Родригесу противостояли не три "ориона" и даже не четыре "ската". Четыре армейских корабля класса "молот" представляли собой полноценное подразделение военно-космических сил Федерации и при согласованных действиях были способны уничтожить звездный дредноут. Сбить одиночный "тираннозавр" для них не представляло никакого труда.
Скорпион дважды выстрелил в быстро настигавший его "кондор", затем замолчал. Догнав "тираннозавр", Лафарж образовал с ним простейший боевой порядок, подстраховывая с левого борта. Бывшие противники, мгновенно превратившиеся в союзников, стремительно мчались навстречу звену неповоротливых "молотов", прекрасно понимая, что в этом бою шансов у них нет.
Истребители наружных крыльев армейского звена начали несимметрично расходиться в стороны, образуя створки капкана. Привычно-хладнокровно Лафарж рассчитал, под каким углом следует атаковать крайнего слева федерала, чтобы попытаться на мгновение выключить из игры второго из тех двоих, что должны были достаться на его долю. Проверив Скорпиона в деле, Ястреб не сомневался, что тот уже оценил ситуацию, выбрал оптимальный вариант действий, близкий к выводам своего случайного напарника, и возьмет на себя именно те два "молота", которые определил для него Лафарж. В противном случае двух ветеранов Братства сожгут в самом начале боя. "Если же он все понял правильно, – усмехнулся про себя Ястреб, – у нас есть хорошая возможность продержаться минуты полторы и даже повредить перед смертью пару федеральных кораблей…"
Отвлекшись на мгновение, Ястреб традиционно дал себе секунду на то, чтобы мысленно перебрать, словно драгоценные жемчужины, массу чрезвычайно убедительных доводов в пользу того, что жить стоит, осознать, сколько он потерял, поддавшись внезапному порыву охотничьей чести и встав плечом к плечу с тем, кого только что собирался убить, в совершенно безнадежной схватке. В моменты смертельной опасности Лафаржу безумно нравилось дразнить маленького трусливого человечка, который с детства сидел у него в подсознании, глупого человечка, которого он презирал до глубины души и которого тоже звали Лафарж – вот только боевого прозвища у него не было. Весь свой охотничий сезон, без малого полтора десятка лет, Ястреб старался поступать назло трусливому человечку Лафаржу, и бог, хранящий смельчаков и идиотов, еще ни разу не обошел его своей милостью. Ястреб искренне считал, что безвыходных положений не бывает, и даже сейчас собирался не красиво расстаться с жизнью, а вопреки всему расправиться с превосходящими силами противника и одержать очередную победу.
