– Хотя нет,– капризно надула губы подопечная.– Алиса своего олигарха уже отхватила, значит, мне там делать нечего. Я же – принцесса, которая должна получить главный приз: руку и сердце принца. Так что придется идти к Калачеву!
Лара решила ее не перебивать, перед ней стояла непростая задача: подобрать костюм, который сможет хоть чуть-чуть украсить Арину. Потому что, вопреки известной пословице, сама Арина ни один костюм украсить собой не могла.
– А как насчет шофера и тачки? – нетерпеливо заерзала Нарышкина.– Чур, хочу голубой лимузин!
– Почему голубой? – опешила волшебница, даже не обратив внимания на шикарную модель «кареты».
– Под цвет моих глаз! – горделиво подбоченилась Арина.
– Они же у тебя карие,– растерянно заметила Лара.
– Ты фея или нет? – нахмурилась подопечная.
– Но я же сказала, что не могу кардинально менять внешность!
– А цветные линзы ты мне можешь организовать? – требовательно осведомилась Нарышкина.
– Попробую,– ошалело пообещала «фея».
– Очуметь! – радостно взвизгнула «крестница», заглушив звон ключей в прихожей.– Я буду похожа на Эдиту!
– А это кто? – кисло поинтересовалась Лариса.
– Ты чего, с дуба рухнула? – удивилась Арина.– Совсем телик не смотришь?
– Мила, кто тут у тебя? – раздался голос в коридоре.
Нарышкина заметалась по комнате, бросилась к окну, словно собираясь бежать, как застигнутый мужем любовник, и тут в комнату вошла хмурая белобрысая девица…
Из дневника Арины Нарышкиной:
Возвращаюсь я домой, уставшая, как грузчик после смены, а там Милку мою непутевую какая-то пожилая аферистка окучивает. Ну ни на минуту ее одну оставить нельзя!
* * *
– Что это еще за мантикора такой? – недовольно проворчала Глаша, когда Оливье отвел ее в сторону.
– Большая дикая кошка с острыми когтями,– скупо пояснил тот.
– Всего-то? – беззаботно откликнулась Гликерия.
– Посмотри.– Он взял ее за плечо и рывком развернул к ближайшему дереву.– Это ее работа.
Дерево было сломано пополам, и на уцелевшей части ствола отчетливо пропечатались две глубокие царапины.
– Это ее когти? – прошептала девушка, чувствуя, как в ее душе лавиной зарождается паника.
– Это ее хвост, между прочим, ядовитый,– бесстрастно сообщил маркиз и развернул ее к другому дереву.– Вот ее когти.
Глаша потрясенно уставилась на кору, прорезанную четырьмя широкими бороздами, как будто кто-то прошелся по ней острыми лезвиями.
– А вот и ее зубы,– решил добить ее маркиз, указывая на обглоданную ветку, лежащую в груде стружек.
