– Ну чего стоишь, как неродная? – хмыкнуло чудовище.– Давай чудо показывай!
«А может, ну его? – тоскливо подумала волшебница.– Скажу, что ошиблась дверью, и бегом отсюда?»
«Ага,– вскинулся вредный голос.– И попрут тебя из магической коллегии поганой метлой. А Маргарита-то как счастлива будет!»
При мысли о вредной профессорше Ларису охватила такая злость, что она пообещала себе, что сделает из Нарышкиной человека. Во что бы то ни стало.
Она взмахнула карандашом, и с его кончика вспорхнула крупная голубая бабочка, которая закружилась в воздухе. Простейшая иллюзия, но очень эффектная.
– Ни фига себе! – восхищенно взревела Арина, загремела цепочкой, распахнула дверь и посторонилась, приглашая посетительницу в дом: – Заходи.
– Кто там, милочка? – раздался голос Степаниды Ильиничны.
Арина вздрогнула, как-то странно посмотрела на Ларису (та продолжала приветливо улыбаться) и крикнула:
– Никого, баб Степа!
Затем, повернувшись к «крестной», прижала палец к губам:
– Тс-с! Бабушка у меня очень подозрительная,– прошептала она и знаком велела следовать за ней в конец коридора.
Оказавшись в комнате, Арина плотно прикрыла дверь и выжидающе уставилась на Ларису. Та вдруг почувствовала себя мышкой, загнанной в мышеловку. Судя по тому, как решительно Нарышкина стала у двери, преградив пути к отступлению, так просто она старушку волшебницу не отпустит.
– Ну как поживаешь, крестница? – завела разговор издалека Лариса.
– Да хреново, тетушка,– призналась та.– Вот спину гну целыми днями, у бабуськи в прислужницах бегаю хуже Золушки. Бабушка у меня требовательная, вредная, капризная, хлопот с ней не оберешься, времени свободного на себя не остается, никакой личной жизни.
Нарышкина жалостливо шмыгнула носом и с надеждой уставилась на изумленную Лару. Вот те на! А Настя рассказывала, что Степанида Ильинична – милейшая старушка, во внучке души не чает! Неужели баба Степа тайком тиранит бедняжку Арину? Вот несчастная и запустила себя совсем, потому и выглядит на двадцать лет старше, оттого и пьет с утра пораньше… «Постой-ка,– встрял вдруг внутренний голос.– А с чего это вдруг Арина так разоткровенничалась с совершенно посторонним человеком?» «Да потому что у нее больше никого нет! – ответила она сама себе.– Ни подруг, ни родственников, бедняжке и выговориться-то некому. А тут сама крестная фея прямиком из сказки пожаловала, вот Арина и рада поделиться».
– Вот гляди-ка,– добавила подопечная, приподнимая футболку и демонстрируя огромный синяк на ребрах.– Она ведь и бьет меня!
