– Интересно, из каких денег?
– Да из моих, конечно же. Я сама должна оплатить моё убийство; у них это считается верхом остроумия – и целесообразности.
– А откуда у вас возникло такое впечатление о нём? Вам что-нибудь стало известным о…
– А вы думаете, мой папа умер своей смертью?
– Чёрт! Извините, но не с этого ли следовало вам начать? Мы тут говорим вокруг да около, а если у вас есть доказательства, то…
– Доказательства? Откуда, хотела бы я знать?
– Тогда на каком основании вы делаете заявление…
– Это не заявление, это умозаключение. Мне известен только один факт – но его, я думаю, достаточно.
– Что за факт?
– На отца был выпущен Бревор. Факт совершенно достоверный. И вот теперь его же подрядили, чтобы разделаться со мной.
– Бревор?..
– А вы думали, почему я так стремилась заручиться именно вашей помощью? Бревор, дин Сим, именно Бревор!
– Вот оно как, – только и смог произнести я. И через мгновение добавил: – Хорошо. Вы меня заинтересовали. Теперь мои условия: отсюда вы не выйдете до тех пор, пока вопрос не закроется. Не беспокойтесь: я гарантирую вам комфорт, хотя и не такой, наверное, каким вы пользуетесь дома. Но там сейчас, видимо, опасно, а тут надёжно защищено. Приемлемо это для вас?
Она сказала после секундного колебания:
– Согласна. Он дал мне три дня – столько я вытерплю. Это всё?
– Есть и второе условие. Что вы там говорили о гонораре?..
Значит, Бревор. Весёленькая ситуёвина: Сорог, то есть я, versus Бревора.
Откровенно говоря, я надеялся, что наши – моя и его – жизненные линии никогда не только не пересекутся, но и, какими бы узелками каждая из них ни завязывалась, даже не сблизятся на расстояние прямой видимости. Конечно, в какой-то степени стыдно сознаваться в такого рода мыслях, поскольку их можно легко воспринять как проявление трусости. Однако и личности куда более масштабные порой не могли сдержать почти вопля отчаяния: «Да минет меня чаша сия!» Могу с уверенностью сказать: это не страх, а совсем другое – сознание того, что предстоящее – не твоё, оно никак не соответствует ни твоему характеру, ни способностям, ни даже… Ну словом – ничему из того, что составляет твою силу. Не соответствует – и всё же ты вынужден этим заниматься.
До сих пор я Бревора не встречал. Не знал, как он выглядит, и потому, даже оказавшись рядом с ним, не смог бы опознать его. И до сих пор это меня нимало не смущало – потому, что я не принадлежу к тем, кто идёт по следам, гонится, настигает и хватает. Думаю, что я физически не смог бы задержать и тем более обезвредить даже простого невооружённого хулигана. Моё амплуа совсем иное: Слово. Я – человек Силы Слов. Понимаю, что это вам ничего не говорит, но сейчас у меня нет времени на объяснения. То есть я не отношусь к людям физического действия, не люблю выходить в поле и отлично без этого обхожусь, а лучше всего чувствую себя дома, в кабинете, и нередко даже помощь моим пациентам оказываю прямо отсюда, за исключением лишь самых тяжёлых случаев. Сила Слов – это единственное, пожалуй, чем я дорожу в этом мире, потому что это учение живёт со мною и во мне, и будет жить, пока я жив, и со мною же умрёт – хотя бы потому, что передать её мне некому (хотя право передачи мне и дано): дети мои не родились, а друзья умерли, и вовсе не от старости, а от тех причин, которые обычно характеризуются миллиметрами с их десятыми и сотыми долями…
