Холод слегка остудил нервы. Но пока он шел к Московскому проспекту, понял, что не расположен к пешеходным прогулкам: озирался на каждую проезжающую машину, вздрагивал, если какая-нибудь из них вдруг подавала к тротуару. Зрелище тормозящего автомобиля, опускающегося стекла и автоматной очереди, выпущенной в лицо, буквально стояло у Ласковина перед глазами. Пройдя метров четыреста, до остановки, Андрей решил сесть в троллейбус. И вот «восьмерка», на которой он ехал, мало того что почти десять минут ползла до Витебского, так и вовсе застряла. Без надежды на будущее.
Ласковин взглянул на запруженную народом трамвайную остановку и решил пойти пешком. Он двинулся наискосок, мимо ТЮЗа, через парк, к улице Марата. За это время его дважды облаяли собаки и один раз попытался остановить какой-то хмырь: «Земляк, слышь, выручи…» Ласковин оттолкнул его так, что хмырь едва не рухнул в обосранный шавками сугроб.
– Ну ты чё, земляк, ты чё такой злой? – обиженно закричал он вслед Ласковину.
На углу Марата и Социалистической, где смешивались «ароматы» «Северного сияния» и конфетной фабрики, Андрея догнал тридцать четвертый трамвай. Ласковин сел в него и, не проехав и остановки, ухитрился напороться на контролеров, только тут вспомнив, что за проезд полагается платить. Совсем, блин, отвык от общественного транспорта.
– Да он только вошел! – вступилась какая-то женщина.
– Надо оплачивать! – радостно заявил один из контролеров.– Ага! На выход!
– На выход, на выход! – поддержал второй, размахивая жетоном, как ордером на арест.– Халявы не будет.
Андрей, решив быть сдержанным, молча вышел из вагона и двинулся через дорогу. К его удивлению, оба контролера не отстали, а топали по бокам, а когда он снова оказался на тротуаре, вцепились в рукава его куртки, как репьи в собачью шерсть.
– Ну что еще? – вздохнул Ласковин.
– Как что? Штраф!
– Я же вышел! – удивился Андрей и сделал попытку освободиться.
– Не хотите платить – тогда в отделение! – важно провозгласил первый.– Вы оказываете сопротивление работникам мэрии Санкт-Петербурга!
– Кому? – изумился Ласковин.
– А ну стоять, пока ноги не перешиб,– злым шепотом процедил второй.
Знакомая интонация мигом лишила Ласковина с трудом сохраняемого равновесия.
Сбросив с локтя руку шептуна, он схватил его за галстук (надо же, контролер нынче пошел, скоро смокинги на выколоченные деньги покупать будут!) и встряхнул.
– Отвали,– сказал он севшим от ярости голосом. Шептун придушенно пискнул. Андрей оттолкнул его к стене, резко обернулся ко второму.
