– Благодарю, светлейший! Да будет с нами милость богов!
* * *
– Думаю, ты напрасно сказал «нет», светлорожденный,– заметила Этайа, когда Эрд рассказал им о событиях ночи и своем сне.
– Он не мог поступить иначе,– сказал вагар,– хотя и не знал, что сделка была нечестной.
– О чем вы? – спросил Эрд.
– Госпожа полагает, что ты должен был согласиться на предложение Наместника (Эрд удивленно посмотрел на женщину). Хоть он и пытался обмануть тебя: то была не фьёль, а обыкновенная девочка, над которой потрудился маг. Ты ошибся. Но поступил как должно. Теперь судьба твоя – в руках Неизъяснимого.
– А ваша?
– О нашей твой сон не говорит. Отказавшись от покровительства Наместника, ты отдал себя (и нас, разумеется) на милость того, чье имя – Даг.
– Милость – неподходящее слово,– сказала Этайа.– Но выбор не так уж важен – и тот и другой служат Пути Тьмы.
– Ты говоришь о маге?
– Нет, о людях. Знак мага скрыт от меня. Но он не слишком силен…
– Да?
– …иначе ты не ушел бы так легко,– сказал вагар.– Создавать иллюзии могут даже вагары.
– Мне приятно это слышать. Особенно то, что ты, владея магией, скрыл это от меня!
– Не обижайся, светлорожденный Эрд! Моя магия сродни твоей: я воин.
– Мне ли этого не знать!
– Отец! – вмешался Нил.– Пирог с телячьим паштетом лучше всего есть, пока он горячий. Если мудрость ваша обратилась к прошлому, ее можно совместить с обедом.
Трех перемен блюд оказалось довольно для всех, кроме Нила. Великан при необходимости мог поститься несколько недель, но, когда была возможность, ел самое меньшее за четверых.
Отдав должное кушаньям и напиткам, светлорожденный откинулся на спинку стула и пропел первые строки баллады о Вэрде Смелом:
– Кипят цветные облака Страны Туманов.
Рычит река, течет река к Таайдуану…
Рычит и скачет, словно пард, и камни месит.
А Вэрд идет, а Вэрд поет – он сыт и весел…
– Это ты о своей особе, светлейший? – невинно спросил Нил.
– О своем животе. Или ты забыл здешние традиции: музыка полезна для брюха,– ответил Эрд на морском жаргоне.
Трапезная – высокие окна, яркие краски, блестящий шелк и резное дерево – могла бы вместить две сотни пирующих. Но в этом двухъярусном зале Эрд и его спутники были одни, если не считать слуг и только что вошедшего мальчика-разносчика.
– Время поедает эту страну,– задумчиво пробормотал светлорожденный.
– Да,– согласился Нил.– Пованивает мертвечиной.
– Зато каковы эти деревянные колонны! Даже моим мечом не разрубишь с одного удара.
– Дерево иногда тверже человека,– заметил Биорк.– А иногда человек тверже дерева.
