Естественно, все резко обернулись в сторону говорившего. Точнее, говорившей, поскольку на тропинке, ведущей в сторону резиденции Шивы, стояла уже знакомая нам корова. В этот раз она опять была без седла, но зато с розовыми бантиками, повязанными на рогах и хвосте. Не переставая жевать жвачку, буренка иронично смотрела на моего хозяина.
– По-твоему, называть приличных девушек галлюцинациями – это высокоумный разговор? – поинтересовалась корова.
– Господи, меня вся эта болтающая живность уже до печенок достала, – простонал мой хозяин и посмотрел на корову. – Ты чего к нам прикопалась?
– Я прикопалась? – обиделась парнокопытная кокетка. – Да я вас даже не замечаю! – И, резко развернувшись, ушла по тропе.
– Она-то откуда здесь взялась? – повернулся к Лориэлю Сеня. – Неужели в этом гребаном мире ничего нельзя сделать, чтобы об этом не знали все встречные-поперечные?
– Это же священная корова, – вместо эльфа ответил Дакша. – Она может ходить везде, где ей вздумается, хотя я и не пойму, что ей от вас может быть нужно.
– Догони и спроси, – огрызнулся мой хозяин и повернулся к Лориэлю. – Слушай, давай сматываться отсюда. Мне все это уже начинает порядком надоедать…
Вообще-то, назвать Андрюшу Попова рвачом, скупердяем или стяжателем язык вряд ли у кого повернется. Но вот в том, что касается еды, жадность Попова переходит все границы. Если бы ему позволили, на безропотного Дакшу криминалист загрузил бы все съестные запасы, которые смог найти в охотничьем лагере. Вот только в Сенины планы это не входило. Мой хозяин разрешил Андрею взять с собой лишь пару копченых оленьих окороков да бурдюк слабенького вина. Попов попытался было возразить, что такую ораву минимальным запасом пищи не прокормишь, но Рабинович остался непреклонен, и криминалисту пришлось смириться.
Собственно говоря, на этом все сборы и были закончены, если не считать поисков Ахтармерза. Наш трехглавый истребитель насекомых так увлекся охотой за богомолами, скорпионами и прочей членистоногой живностью, что, пока мои менты решали нашу дальнейшую судьбу, умудрился потеряться в джунглях, в паре сотен метров от лагеря. Когда я его нашел, он безутешно ревел, звал маму и клятвенно обещал кому-то больше никогда не ходить в лес без компаса. Меня Горыныч от счастья попытался вылизать, но я успел отскочить подальше. Все-таки пахнет у него изо рта отвратительно, а мне сейчас обработка сероводородом вкупе с утратой нюха совершенно не требовались.
