«Из чего, не во гнев будь сказано вашей царской милости, сделаны черевички на ногах ваших? – вспомнилось из Николая Васильевича Гоголя. – Я думаю, ни один швец ни в одном государстве на свете не сумеет так сделать…»
– Встань, неджес! – проскрипела несмазанная дверь. – Покажи свое лицо.
Данька поднялся и инстинктивно отряхнул одежду, подняв клуб пыли.
Фараон сморщил нос и громко чихнул. Роящиеся вокруг трона, словно мухи у блюдца с вареньем, вельможи в ужасе шарахнулись в разные стороны. Два гигантских негра‑нубийца схватились за свои острые бронзовые мечи. Красавица же эфиопка сначала улыбнулась, а когда его величество изволило чихнуть еще три раза кряду, так и вовсе захихикала. Хуфу покосился на нее и расплылся в сладострастно‑медовой улыбке. Потом снова обратился к Даниилу.
– Хе‑хе! А ты дерзок, неджес. Хотя что с тебя, мужика неотесанного, взять? Ты хоть немее на себя надень, а не леопардовую шкуру, все равно хамом и останешься.
Царедворцы угодливо закивали головами.
Джедефхор покраснел от распиравшей его обиды за своего спасителя. Прекратила смеяться и певица. Закусив тонкие губы, она исподлобья рассматривала неловко переминающегося с ноги на ногу парня.
– Сын поведал нам о твоем благом поступке и о чудесных способностях, проявившихся в тебе по воле святых богов. За первое хвалу в твою честь возносит вся Земля Возлюбленная, а за второе ты сам должен быть благодарен всеблагим нетеру…
Пафос государевой речи был нагло прерван очередным «апчхи».
– Мы уже дали поручение казначею, чтобы он выплатил тебе определенное вознаграждение. Небольшое, – поспешил оговориться фараон, – но ощутимое.
Кроме того, наследник уже одарил тебя чином. Так что твоя душа Ба должна радоваться.
– Она радуется! – заверил повелителя Данька и легонько поиграл мускулами, как это делают культуристы.
Не для царя, конечно, а для прекрасной певицы, продолжавшей пожирать статного парня очами.
– Не хочешь пойти в нашу гвардию? – по достоинству оценив его богатырское сложение, бухнул вдруг фараон, чем несказанно озадачил археолога.
Парень опешил, не зная, что сказать.
– Государь! – поспешно вмешался Джедефхор. – Я докладывал, что возлагаю на хему‑нечера Джеди особые надежды. По очень важному делу!
– Да, правда, – легко согласился Хуфу. – Но одно другому не мешает. Можно и в гвардии служить, и важными делами заниматься. Как, неджес?
«Вот же попал, как кур в ощип!» Переносить тяготы и лишения гвардейской службы Даньке не хотелось.
