– А как Игорешка? – спросила Эмма, когда в Иришкином монологе случилась небольшая пауза.
– Отлично, – отозвался Иван. – Поступаем вот… Серьезно поступаем.
– В этом году? – изумилась Эмма. – Уже?
– Уже, – Иришка заняла свое место за столом. – А еще вчера, кажется, под ногами крутился… Ну, давай за Эмкин день рождения.
И, прежде чем Эмма успела согласиться или возразить, бокалы сдвинулись, и тост был реализован.
– Будь здорова, Эммочка! – провозгласила Иришка, облизывая напомаженные губы. – Сама знаешь, как мы с Ванькой тебя любим… Ну, расскажи, чего нового?
– Ничего, – сказала Эмма. – Сказку вот на Новый год репетируем. Честно говоря, фигня редкостная. Лучше бы «Двенадцать месяцев» взяли.
Иришка покивала:
– Да-да… Знаешь, Лопатова замуж вышла?
– Да ты что?!
Некоторое время они ели торт, обсуждая жизненные перипетии старых друзей и врагов, и ближних и дальних знакомых, их детей, племянников и зятьев.
– Ерунда! – Иришка энергично подпрыгнула на стуле. – Игорешка и думать не думал, какой там театральный, ты что… Он же серьезный мужик у нас… Он фундаментальный мужик, хорошо знает, чего хочет, уже сейчас программы пишет недетские… Математику любит, – Иришка почему-то понизила голос. – По математике у него – один очень интересный мужик. Берет он, конечно, бабок немеряно… Но – гарантирует. С гарантией работает. Причем поступают не то чтобы пошло, по блату – нет. Все, за кого он брался, все по математике имеют пять, куда не ткнись… Вот, и сейчас сидят, занимаются. Три раза в неделю, понедельник-среда-пятница…
– У меня по математике трояк был, – признался Иван. – Когда смотрю, какие Игореха задачи берет – кайф испытываю, ей-Богу.
– А наш Росс и в самом деле интересный мужик, – продолжала Иришка вполголоса. – Ростислав Викторович. Не от мира сего, знаешь, как в книжках. Сумасшедший ученый, вроде того. Пишет книги какие-то, говорят, в них академики ни черта не понимают, но если понимают – волосы рвут. От счастья. Вроде гениальный он. Признают – Нобеля дадут…
– Нобеля математикам не дают, – сказала Эмма.
– Да? – Иришка удивилась. – Ну так другое что-нибудь дадут… А если и не дадут – у него и так бабок полно, на «болванчиках» зарабатывает. Так что интересный мужик, интересный… ну что, за что теперь пьем?
Эмма ощущала легкую эйфорию. В такие минуты ей легко было думать о летящих и танцующих людях, о крылатых, не касающихся земли, смеющихся, поющих, добрых…
– Давайте за Игорешку, – предложила она. – Чтобы он был здоров и поступил.
