— Не хочу, — помрачнел тот. — Все это в прошлом, дружище. Я достаточно богат, чтобы не подрабатывать больше этой мазней. У меня свои виноградники и гончарная мастерская, десятки людей на меня работают. Зачем мне писать картину? Пойдем, выпьем за встречу. Я соскучился по тебе, бродяга!
— У меня не так много времени, чтобы тратить его на вино, — мягко ответил Кельд. — Прости, дружище, но мне самому до смерти осталось не так уж и долго. Я не останусь на твои похороны. У меня впереди другие…на которые никто не в силах опоздать. Серебрянка…
— А у меня — шип сердца, — вздохнул Брельд. — Я тебя прошу, умоляю, составь мне компанию. Если повезет, умрем вместе за столом, хмельными и веселыми, в компании красивых девушек. У меня не было в жизни человека ближе тебя…
— Я не могу, — Кельд твердо посмотрел ему в глаза. — Я еще не написал свою Песню. Ту, для которой был рожден на свет. А времени уже почти не осталось. Прощай, Брельд.
Он повернулся и пошел прочь, спиной чувствуя укоряющий взгляд друга. Острое чувство жалости и вины разрывало ему сердце. Но он не мог, никак не мог остаться, даже остановиться не мог. Не рожденная еще Песня упорно гнала его вперед, в дорогу.
Бель-о-ни-ка, стучали его сапоги. Бель-о-ни-ка, рыдала за углом шарманка. Бель-о-ни-ка, печально звенела гитара. Город, в который ему уже не вернуться. Город, который подарил ему самые счастливые минуты в жизни. Город, в котором умирал сейчас его лучший друг…
— Прости, дружище, — прошептал он онемевшими губами. — Я не могу иначе.
Слезы бежали по его щекам, прохожие удивленно поглядывали на него, но ему было наплевать.
— Мне жаль тебя, Брельд, — шептал он, продолжая мучительный диалог с другом. — Жаль, что ты не использовал свой последний шанс что-то изменить. Что-то успеть, что-то создать. Ты всегда боялся перемен.
…А все перемены — к лучшему…
Аскарон был вне себя. Проснуться днем! Невероятно! Вампиры никогда не просыпаются днем, это один из законов мироздания. А вот его угораздило! Весь вечер он боролся с желанием поднять штору и взглянуть на солнце. Хотя и знал, что его лучи для него смертельны!
Наверное, это кровь Охотника так подействовала, подумал вампир мрачно. Слишком много в ней жизненной силы, слишком много энергии.
Он прислушался к себе, но не ощутил даже отголоска своего вечного Голода. Крови не хотелось, даже мысль о ней внушала сейчас отвращение. Аскарон усмехнулся. Сытый вампир, это нонсенс. Но раз уж так случилось, почему бы просто не полетать над ночным городом? Ночь и луна, что может быть лучше для Детей Ночи?
