— Так, Фэллон. Ты провалил дело.
— Вы требовали, чтобы Краско был мертв. В настоящее время он находится на мраморной плите в морге, — возразил Фэллон.
— А священник, который все видел? Отец Да Коста?
— Нет проблем.
— Он может опознать тебя, так ведь? Уорли говорит, что он был так близко, что мог сосчитать морщины у тебя на лбу.
— Это так, но это неважно. Я заставил его молчать.
— Ты хочешь сказать, что шлепнул его, да? — спросил Билли.
— В этом нет необходимости, — сказал Фэллон и спросил у Мигана: — Вы ведь католик?
Миган пожал плечами и удивленно поднял брови:
— Какое это имеет значение?
— Когда вы ходили на исповедь в последний раз?
— Как я могу это помнить? Это было так давно, что я забыл.
— А я ходил сегодня. Там я и задержался. Я дождался своей очереди на исповедь в час дня у Да Коста. Оказавшись в исповедальне, я сказал ему, что убил Краско.
— Но ведь это же безумие! — вскричал Билли.
— Но он не знал, что в исповедальне нахожусь я, прежде чем он не посмотрел за решетку и не узнал меня, но я уже исповедался.
— Ну и что? — выкрикнул Билли.
Но его брат прервал его взмахом руки. Лицо его было серьезным.
— Я понял. Естественно. Все, что сказано священнику на исповеди, должно оставаться в секрете. И ведь это гарантировано, так ведь?
— Вот именно, — сказал Фэллон.
— Это самая чудовищная из всех глупостей, которую я когда-либо слышал! — заявил Билли. — Ведь он жив? И он знает. Так что же является гарантией того, что ему не вздумается однажды открыть пасть и все разболтать?
— Это неправдоподобно, скажем так, — ответил Фэллон. — И даже если он заговорит, в этом не будет ничего страшного. Я должен покинуть город в воскресенье вечером... вы не забыли об этом?
— Не знаю, — сказал Миган. — Возможно, Билли прав?
— Билли самостоятельно не найдет туалет, если только вы его туда не отведете за руку, — съязвил Фэллон.
Миган долго бесстрастно смотрел на него, а Альберт вытащил из камина стальную кочергу и, не отрывая глаз от лица Фэллона, согнул ее в форму подковы. Миган внезапно рассмеялся.
— Вот это хорошо. Очень хорошо. Это мне нравится.
Он встал, подошел к письменному столу в углу, отпер один из ящиков, вытащил оттуда конверт и вернулся в кресло. Затем кинул конверт на низкий столик.
— Здесь полторы тысячи фунтов, — сказал он. — Получишь еще две тонны, когда поднимешься на палубу в воскресенье вечером, и паспорт тогда же. И мы квиты.
— Очень любезно с вашей стороны, — сказал Фэллон.
— Но при одном условии: священника нужно убрать.
