— Да не за что. Развлекайтесь.
«Каблучок» поехал восвояси, а мы направились в самую гущу леса. Нам необходимо было найти Максима.
Немного углубившись в лес, мы направились обратно в сторону отеля. Где-то напротив хоздвора должен был прятаться Максим. Станислав не мог нарадоваться чудесному спасению из плена и всю дорогу восторженно рассуждал о своем везении и моих исключительных способностях.
— Я уже и не мечтал увидеть это солнце, эти деревья. — Он переживал второе рождение и радовался каждому листочку. — Ты не представляешь, каково это — по пояс войти в бурный поток воды, уносящий в бездну, и, когда уже нет никакой надежды на спасение, вдруг оказаться на берегу жизни. Это фантастика!
— Если ты не забыл, я вместе с тобой вошла в этот бурный поток. Так что имею представление, каково это, — сказала я строго.
— Ну да, конечно, ты должна меня понимать. Ты ведь не раз бывала в таких ситуациях.
— Не раз.
— А вот я впервые, и мне хочется всему миру поведать, какое это счастье — обрести спасение.
— Должна тебя разочаровать. Ты еще не на берегу.
— О чем это ты? Хочешь сказать, что мне надо все бросить и бежать куда глаза глядят?
— Думаю, тебе не стоит терять время в поисках журналиста, надо обратиться в соответствующую инстанцию со всем твоим компроматом, а потом уже бежать куда глаза глядят.
— Извини, не могу, — категорично заявил Гоцульский, — лучше я еще потопчусь по щиколотку в воде, а потом, если других вариантов не будет, сделаю так, как ты советуешь.
— Дело твое, — отмахнулась я. Футболка зацепилась за какую-то ветку, и ткань затрещала, обнажая мою грудь. — Тьфу ты! — Я попыталась закрепить оторванный лоскут, но у меня это плохо получилось.
— Возьми мою рубашку, — неожиданно предложил Станислав. Он стянул с себя рубашку и прикрыл мои голые плечи и грудь.
— Спасибо, — я с улыбкой взглянула на него.
— Знаешь, ты очень красивая, — огорошил он меня комплиментом. — Раньше я не решался сказать тебе это, а теперь вдруг подумал: если не скажу — совершу большую ошибку.
— Стас, у меня лицо разбито, глаз опух, о какой красоте ты говоришь?
— Я говорю не только о лице, а о тебе вообще. Ты красива и душой, и телом. Даже сейчас… — Он, смущаясь, отвел взгляд в сторону.
— Спасибо, Стасик, за теплые слова. — Лирическое настроение Гоцульского надо было пресекать, а всю энергию направить в нужное русло. — Давай поговорим о моих достоинствах в другой раз, когда все закончится. А пока нам надо спешить, пошли. — Я снова шагнула вперед, раздвигая заросли кустарников.
