К моему удовольствию, самолет Максима Бурусова прилетел вовремя, томиться в переполненном аэропорту, ожидая прибытия рейса, нам не пришлось. Толпа встречающих уже топталась напротив турникетов, мы с тетушкой застряли где-то в середине. Она порывалась выйти на первый план, чтобы Максимка «не растерялся, когда выйдет», но я удержала ее, не желая смешиваться с бушующей толпой людей. Наконец-то показался Максим. Он шел неспешно, одной рукой придерживая спортивную сумку у себя на плече, в другой сжимал недоеденный шоколадный батончик. Заспанное лицо и ленивая, немного развязная походка придавали этому мальчишке важный вид. Он походил на этакого спортсмена-чемпиона, вышедшего на встречу со своими фанатами. Мила стала вырываться из общего потока, я едва удержала ее за рукав.
— Максимка, Максимка! Мы здесь, — она активно замахала руками.
Но Максим даже глазом не повел. Он решительно свернул куда-то влево и пропал из поля зрения.
— Я тебе говорила, надо вперед выходить, — возмущалась тетушка. — Теперь мальчик потеряется.
— Он пошел багаж свой получать, — заметила я совершенно спокойно. И оказалась права.
Вскоре Максим снова появился, за собой он тащил внушительного размера коробку, перевязанную широким кожаным ремнем. Преодолев последнюю черту, разделяющую всех на приезжающих и встречающих, Максим вырос перед нами и с добродушной улыбкой на лице поприветствовал:
— Привет, девчонки.
— Мальчик мой, как же ты вырос! — Тетя Мила использовала стандартную форму приветствия.
Когда больше года не видишь ребенка, просто необходимо упомянуть о том, как он вырос. Тетушка принялась обнимать дальнего родственника. Вздернутый нос парнишки уткнулся в ее мягкое плечо. Мила несколько раз погладила Максима по кудрявым волосам, потом немного отстранилась и взглянула в открытое лицо.
— Тебя просто не узнать, — прозвучала вторая фраза из стандартного набора приветственных слов.
На самом деле Макс практически не изменился за прошедший год. По крайней мере, в том, что касается роста, он как был метр с кепкой, так этим метром и остался, может, пару сантиметров прибавил, и только. Не настал для него еще тот период, когда за пару летних месяцев парни вытягиваются до такой степени, что весь их гардероб можно сразу списывать. Все, начиная от трусов и заканчивая зимней курткой, несчастным родителям приходится покупать заново. (В глубине души я очень надеялась, что момент интенсивного роста не наступит со дня на день, пока Максимка будет гостить у нас.) Вот взгляд у Максима стал другим, те же глаза смотрели иначе, появилась в них какая-то юношеская мудрость, а еще — легкий оттенок кокетства. В свои тринадцать лет парнишка ощущал себя достаточно взрослым, чтобы смотреть на женщин как на особ противоположного пола, с нескрываемым любопытством и интересом. Но, в общем, несмотря на умный взгляд, это был все тот же Максимка, с вечно взъерошенными волосами и вздернутым носом.
