— Странные у тебя друзья, Стасик. Неужели они не понимают, что нам надо хоть иногда проводить время вместе? Признаться, я от них немного устала.
Я продемонстрировала Гоцульскому записку, он быстро прочел ее и кивнул.
— Да нет, Жень, они нормальные ребята. Зря ты так.
— Ну не знаю. Может, высплюсь, подобрею. — Я подошла к кровати и намеренно громко ее расстелила, швыряя подушки на кресла, шелестя покрывалом, прыгая на матрасе, который, как назло, совсем не скрипел. Стас молча наблюдал за моими действиями, Макс растерянно поглядывал по сторонам, силясь понять, что ему делать дальше.
— Макс, а ты бери, что тебе надо, и иди к себе, — сказала я.
Максимка развел руками и принялся очень выразительно двигать губами.
— А что мне надо брать? — прочитала я по его губам.
— Минуточку, — я снова подошла к сумке и достала один из своих мобильных телефонов. Я всегда носила с собой несколько аппаратов. Один был рабочим, для связи с тетей Милой и друзьями, другой секретный. Номер этого секретного телефона никто не знал, я постоянно меняла в нем сим-карты и пользовалась в случаях крайней необходимости. В машине, в бардачке, валялась еще одна мобильная трубка, но это так, стратегический запас, ею я вообще редко пользуюсь, хотя всегда с завидной регулярностью заряжаю аккумулятор.
Прежде чем вручить Максу один из мобильников, я набрала на нем номер второго своего телефона и внесла в раздел быстрого набора. Потом потянула парнишку за рукав, направляясь в ванную.
— Стасик, включи телевизор, пожалуйста, — сказала я вслух, когда наша молчаливая пауза слишком затянулась. — Макс, ну ты нашел, что хотел? — эти слова предназначались исключительно для Вити с Антоном.
Я затащила Макса в ванную и прикрыла за собой дверь. В комнате громыхнул телевизор, звук Гоцульский установил такой повышенный, что даже через запертую дверь ванной он казался оглушающим.
— В этом телефоне забит мой номер, в случае малейшей опасности дави на зеленую кнопку, я сразу прибегу к тебе, понял? — зашептала я.
— Понял.
— И учти, никакой самодеятельности. Сиди в номере и носа не показывай, пока я не приду за тобой. Понял?
— Да понял, понял, — мои наставления начали раздражать Максима. Он считал себя взрослым парнем, не нуждающимся в нравоучениях.
Мы вышли из ванной.
— Стас, убавь звук, оглохнуть можно! — крикнула я Гоцульскому.
В ответ он ткнул пальцем в место, где был установлен жучок, и с улыбкой закивал, как будто говорил: «Наоборот, пусть орет. Им же хуже будет».
