Их поселили на окраине города в старой деревянной школе. Каждый из пятнадцати студентов, оглядевшись и поразмыслив, выбрал себе тему и приступил к сбору материала. В Кирове только начинали восстановление лежавшего в руинах Трифоновского монастыря и нескольких городских церквей.
Катя с увлечением бросилась в эту новую тему — каждый день ездила на стройки, в реставрационные мастерские. Это было исцелением после надорвавших ее душу сиротства и бесприютности. Ну что ж, каждой темой нужно переболеть.
Три недели она прожила в каком-то воодушевлении. Это состояние она объясняла легкой влюбленностью в Колесникова. Втайне Катя понимала, что это придуманная, головная, а не сердечная влюбленность. Она была увлечена Стасом и могла сравнить свои чувства к нему и к Колесникову. «Но ведь существуют десятки видов и подвидов любви, — рассуждала она, — такая тоже имеет право на существование. Я обожаю его, но к этому обожанию пока не примешивается чувственность. Она появится, как только я замечу хоть какие-то проблески его интереса ко мне».
Катя давно привыкла наблюдать и анализировать свое душевное состояние и даже мимолетные эмоции. Она научилась безжалостно подавлять чувства, если они явно перехлестывали через край и заставляли совершать необдуманные поступки. Наталья старалась ей внушить, что она вовсе не влюблена в Колесникова, он просто ей нужен. Катя тут же нашла логическое объяснение, приведя рассуждения о многообразии типов любви и своем праве любить так, как она умеет.
Совет Гали-черненькой «бить копытом по его слезной железе» она вспоминала с улыбкой. Но в одном Галя права: все мужчины, конечно, животные высшей организации. Впрочем, часть даже и не высшей, а низшей.
Поэтому они прежде всего нуждаются в заботе, ласке и внимании.
В свое первое дежурство по кухне вместе с Федей Родионовым, или попросту Филей, она превзошла себя. С вечера опросила всех, что бы они желали на завтрак и обед — овсянку, оладьи, борщ, бульон с пирожками? Утром на столиках стояли полевые ромашки, а плита в школьной столовой сияла первозданной чистотой. На обед Катя испекла пирожки с мясом, таявшие во рту.
Все были в восторге и набросились на деликатесы, как будто сто лет не ели, недовольно хмурилась Катя. Все, кроме Колесникова. Он вежливо благодарил, но ел мало. Похоже, был совершенно равнодушен к быту и удобствам существования, и, значит, таинственный путь к его сердцу лежал не через желудок.
Катя незаметно подала ему чашку очень хорошего кофе. Остальные получили обычный, растворимый. Напиток Колесников тут же оценил и поднял на нее глаза. Кажется, он остался доволен увиденным. Катя, в белом платочке и фартучке, раскрасневшаяся, деловито расхаживала от плиты к столу с тарелками и чашками.
