Три года назад, в восемьдесят шестом, Катин отчим всего за двести рублей купил в Лаптеве хатку. Подруги сразу полюбили тихую деревеньку, бродили у реки и в лесу, мечтая о будущем. Настоящее казалось им всего лишь скучным преддверием.
— Хочу, чтоб наши щеглы поселились в Лаптеве, жили там и были счастливы, — мечтала Наташа.
— Ой, не могу, умираю.! — Катя рухнула на диван, задыхаясь от смеха.
Наташа тоже не выдержала и расхохоталась. Щеглы неодобрительно косились на них черными глазами-бусинками.
Для Кати и Наташи наступила трудная, лихорадочная весна. Скоро выпускные экзамены в школе, а в июле — вступительные. И не просто в высшее учебное заведение, а в новую жизнь. Они знали, что знакомые подсмеиваются над ними: слишком высоко метят девчонки, одна — в театральное училище, другая — на факультет журналистики МГУ.
Наташа не соответствовала представлениям обывателей об актрисе. По их мнению, она была просто миловидной девушкой с русой косой и ямочками на щеках. Вот Катю бы сразу взяли в актерки, рассуждали «знатоки театрального дела». Катя, высокая длинноногая шатенка с русалочьими глазами, была слишком боевой, честолюбивой, деловитой. Умела за себя постоять и за словом в карман не лезла. Но сама Катя лицедеев презирала.
— Что это за профессия такая — изображать других людей? — дразнила она Наташу. — Мне хотя бы саму себя верно угадать и сыграть. Быть самим собой — самая трудная роль.
— Это не профессия, а призвание, — кротко отвечала Наташа, ничуть не обижаясь на высокомерную подругу.
Наташина бабушка во всем обвиняла местного учителя математики, страстного театрала. Это он сбил с толку внучку. Организовал студию при Доме культуры, собрал труппу. Сколько шуму и грому было в городе, когда они сыграли «Вассу Железнову». Тогда-то он и убедил Наташу не губить свой талант и поступать только в театральный.
А Катя уже два года писала небольшие очерки для районки, чтобы получить рекомендацию и представить печатные работы на творческий конкурс. Перо у нее было легкое и… критическое. То она зло высмеивала местные танцульки, где в полумраке, под оглушительную музыку пары топтались на месте, томно прильнув друг к другу. То разоблачала местных бюрократов, обидевших старушку — ветерана войны. Дефицитный линолеум, выделенный для ремонта ее квартиры, был украден. Катя провела расследование, выяснила, что мастер и строители не виноваты. Рабочие тайно направили ее по верному следу. «Не мы крадем, — объяснили они въедливой корреспондентке, — а начальство».
