Иногда в Германии сразу подыскивался нужный автомобиль, а когда и неделю приходилось промыкаться в поисках желаемого, тратя и без того скудные финансы на вкусные немецкие колбаски, пиво и дорогое жилье. Чтобы исключить из своего бюджета жилищные траты, Прапор ночевал в припаркованных на тихих немецких улочках машинах, которые местные жители нередко забывали запирать. Когда наступали сумерки, он находил открытый автомобиль и заваливался спать на заднее сиденье, положив под голову сумку с огнетушителем, аптечкой и стоп-сигналом — необходимыми атрибутами зарубежной автомобильной экипировки, которую так любили проверять польские полицейские в корыстной надежде на ее отсутствие. Бывало, прижимистые немцы не всегда продавали укомплектованную средствами безопасности машину, потому Прапор всегда возил с собой необходимый комплект, не единожды удивляя польскую дорожную полицию наличием двойной экипировки. И такое было. Экономный был человек.
Иногда его выгоняли из машины полицейские, иногда — сами владельцы. Несколько раз будили стуком в стекло соседские старушки, выгуливавшие по утрам своих тихих собачонок, вместе с которыми зорко бдили за порядком вокруг. Гавкать немецким собакам было строжайше запрещено. Пребывая в Германии, Арсений ни разу не слышал, чтобы домашние питомцы громогласно выражали свои собачьи эмоции, и очень этому удивлялся. Вычитав где-то у Куприна, что дрессировщики в цирке разговаривают с животными на немецком, он лишний раз поражался магической силе этого великого языка, от которого собаки и, наверно, даже животные других семейств превращаются в робких овечек… А по большому счету — чего им гавкать, собакам, если хозяева кормят на убой, на улице какашки за ними в полиэтиленовый пакетик убирают и водят в специальные парикмахерские? Их человеческую собачью жизнь с нашей собачьей человечьей не сравнить…
Особо серьезных проблем заслуженный воин не имел, ибо состава преступления за ночевку в чужой машине не было. Ну не отдавать же, в конце концов, семьдесят марок за ночь в отеле! Ведь на эти деньги можно четыре дня питаться. В парках и на пляжах ночевать запрещено, Германия — это вам не Франция. Нет в ней Булонского леса, где все дозволено.
В Германии повсюду орднунг — истинный немецкий порядок. Вот и приходилось Прапору выкручиваться в полном смысле этого слова. И за рулем на автобане цвай, и во сне, на заднем сиденье чужой собственности, в положении эмбриона.
