Обе девицы покосились друг на дружку и снова расхохотались. Какое облегчение для меня, когда хохотушки наконец вышли, затворив за собой дверь! Я не смог удержаться, чтобы не взглянуть на самого себя сверху вниз. Неужто я и вправду смешон? Мне-то казалось, будто вид у меня вовсе обыкновенный. Быть может, немного худоватый, но ведь в последний год я начал немного раздаваться в плечах. А что до остального… Когда мы купались вместе с Пороховой Гузкой и Кинни, никто нас на смех не поднимал. Ну и придурковатые же девчонки!
Я пытался было забыть их, но внезапно застеснялся… Как мне выйти в поварню постоялого двора с голыми руками и в одном шерстяном жилете, как обычно был дома, когда сушилась моя рубашка?!
Я стал изо всех сил выжимать рубашку, но она по-прежнему была жутко мокрой. А потом мне вдруг показалось, что глупо обращать внимание на такую парочку куриц, раз я явился в город, чтобы сразиться со взрослым мужем, сразиться не на жизнь, а на смерть. Я повесил рубашку сушиться и вышел в одном жилете, чтобы отыскать поварню. Хозяйка налила мне полную миску супа и положила столько хлеба, сколько я смогу съесть.
– Когда справишься с едой, тут для тебя еще кружка пива, – сказала она. – Но только одна. А потом можешь пить воду из колодца.
– Благодарствую, матушка, – ответил я и подул на дымящийся горячий суп с мясом и кореньями, а мой желудок так урчал, что я едва дождался, когда суп чуточку остынет.
Позднее, за кружкой пива, я как бы мимоходом спросил:
– А не знаете ли вы, матушка, где найти Ивай-на Лаклана?
– Ивайна? Он живет в горах, в Крепостном Замке, когда вообще бывает дома, в Баур-Лаклане. Этот человек вечно в разъездах, летает, будто птица… А зачем он тебе? Чего тебе от него надо?
Глотнув пива, я отер пену с верхней губы.
– Да ничего особенного, – ответил я, не поднимая глаз. – У меня всего-навсего весточка для него от моей матушки.
Они пустили меня переночевать в сарае, и я, подложив свое одеяло и накрывшись плащом, довольно уютно устроился в остатках прошлогоднего сена. Но все же заснуть мне было нелегко. Думается, куда легче свершить нечто по-настоящему опасное, если можешь сделать это тут же, сразу, не задумываясь. Многие советы и оклики Каллана вертелись у меня в голове. «Гляди на меч, малец, а не на его дурацкую рожу!»
И я впервые по-настоящему подумал о том, каково это – воткнуть меч в человека и видеть, как он, словно поросенок, приговоренный к закланию, падает, слабея и холодея.
